Катнора. Сердце двух миров - Ольга Кобзева

Что не так? Почему не получается?

Я снова и снова прокручивала в голове формулу стабильного тепла, руна нагрева горела перед глазами. Я их не закрывала, но все равно видела перед собой только вязь нужной формулы. Раздосадованная неудачей, резко стукнула по стене мастерской, словно впечатывая в нее руну нагрева.

Из источника вырвался столп силы. Поспешно отдергивая руку, я уже знала, что опоздала. Магия, вырвавшись из источника, стремительно перетекла к кончикам пальцев, а оттуда в стену, по которой прокатилась серебристая искристая сеть. Она пронеслась от того места, где я прикасалась рукой, обогнула всю мастерскую и вернулась обратно, замыкая кольцо.

Неверяще я оглядывала творение рук, хотя, вернее будет сказать, своей несдержанности и импульсивности. Все стены мастерской превратились в один сплошной согревающий артефакт. Снова коснувшись, я почувствовала ровное мягкое тепло, исходящее от стен.

К моему невероятному облегчению, вязь силы на стенах была мне послушна. Как и в случае с осветительным артефактом, она легко откликалась на мое желание и охотно становилась холоднее или жарче.

Кажется, неосознанно, но все получилось!

- Работает! – прокричала я, переполненная эмоциями. – Я создала настоящий артефакт! Послушный! И, самое главное, работающий!

Неясное шебуршание привлекло внимание. Повернулась в сторону стола и обмерла. Яйцо, так и лежавшее все время в корзине, шевелилось.

За секунду преодолев расстояние до него, уставилась на невероятное чудо. Нет, в принципе, я знала, что яйцо живое, но все вокруг были уверены, что оно давно окаменело. И что теперь?

Яйцо снова шевельнулось, послышался скрип. Его поверхность вдруг покрылась сетью тончайших трещин. Я затаила дыхание. Сквозь напряженную тишину мастерской послышался тихий, царапающий скрежет. Перед глазами явственно встала картина, как крошечные коготки пробуют на прочность скорлупу изнутри.

Трещины поползли дальше, расходясь от одной точки, где появилась едва заметная вмятина. В ней что-то ворохнулось, толкнулось, и наконец крошечный клювик пробил первый осколок. Сначала показалась мордочка - влажная, приплюснутая, с двумя широко посаженными янтарными глазами.

Следом - слабая, дрожащая лапка с тонкими черными коготками, потом ещё одна. Белесый детеныш выбрался из скорлупы, неловко шлепнувшись в солому корзины, все еще залипший в пленке.

Дернулась помочь новорожденному, все еще не веря, что это происходит на самом деле. Велькар. Настоящий. Живой. Детеныш был не больше кошки, теплый, серебристо-белый, с тонкой чешуей. Ряд крохотных шипов тянулся вдоль хребта, от затылка к крохотному хвосту. На плечах угадывались складки - будущие крылья, пока еще хрупкие и едва заметные.

Я не могла отвести глаз. Сердце билось где-то в горле. Детеныш пискнул тихонько, сипло и потянулся ко мне, водя в воздухе мордочкой.

Стоило мне коснуться новорожденного, как тут же в голове пронесся какой-то образ. Он буквально ворвался в сознание, на миг заместив мои собственные мысли. Понять я ничего не смогла, слишком скоротечным был контакт. Почесала руку повыше локтя, натыкаясь на какую-то шероховатость. Подумать, что это, времени не было, я вся была поглощена детенышем.

Потрясенная, бережно взяла ящера на руки, освобождая от налипшей скорлупы и вязкой слизи, чувствуя почти материнскую нежность к новорожденному созданию. Оглядывала его со всех сторон, прижимала к себе, даже поцеловала длинный вытянутый носик. Красавчик! Как есть красавчик!

- Интересно вот только, чем же мне тебя кормить? – задумчиво спросила вслух, рассматривая серебристого малыша.

Глава 31

Собственно, в тот день ничем иным я больше заниматься так и не смогла. Пыталась расшифровать образы, которые посылал мне детеныш, выбирала ему имя, вспоминала все прочитанное об этой расе, но, к собственному ужасу, так и не вспомнила, чем же эти ящеры питались!

Логично предположить, что они хищники, но когда я предложила детенышу мясо, он не стал его есть. Повел любопытно носом, втянул запах крови, и тут же отвернулся.

Сырое мясо – ужин Лар и Риш, который приносил каждый вечер какой-нибудь гном по поручению старосты Гаррима. Торин принципиально не проявлял участия к, как он считает, предавшим его животным.

Следом в ход пошло молоко. Оно у меня всегда было, тетушка заботилась, чтобы хотя бы молоко с пирогом но я съедала, засиживаясь в мастерской. К молоку детеныш принюхивался тщательнее, но все равно отвернулся, не проявив интереса.

Откуда-то в моей голове нашлись сведения, что вылупившиеся птенцы могут поклевать скорлупу или что там еще остается питательного от яйца, и я решила вернуть велькара в корзину.

Детеныш уютно завозился в теплой соломе, потоптался, попринюхивался, а потом просто свернулся клубочком и уснул, не проявив даже малейшего гастрономического интереса ни к скорлупе, ни к дурно-пахнущей слизи, которой осталось на стенках нижней части яйца, почти не повредившейся, в достатке.

Оставлять безымянного пока детеныша одного мне не хотелось, но все же следовало придумать, чем его кормить, а для этого нужно идти к Доре или Гарриму. Мне кажется, если кто и может мне помочь, так это староста. Он прожил длинную жизнь, учился в Элесваре, авось и подскажет, чем накормить маленького ящера.

С опаской оставляя спящего велькара, вышла из мастерской, едва не споткнувшись о так и не остывший камень, брошенный у входа. Лужа вокруг недоартефакта стала еще больше, а грязи было уже столько, что я едва вытаскивала ноги, отходя от мастерской.

Волкодавы выглядели не лучше - длинная шерсть покрылась грязью, даже на голове и ушах она была настолько изгваздана, что мохнатые локаторы буквально прилипали к лобастым головам моих друзей. При виде меня псы встрепенулись, завиляли хвостами, прижали уши, протягивая головы к моим рукам, жаждая ласки.

С трудом удержалась, чтобы не отшатнуться от перепачканных стражей, еле-еле нашла местечко на мощных тушах, где было поменьше налипших комьев и все же погладила зверей, задумчиво оглядываясь на недоартефакт, сумевший разморозить значительный кусок земли вокруг себя, сам же камень лежал в большой грязевой луже.

В голову не пришло ни единой идеи, как хотя бы убрать его от входа. Поразмышляв и так ничего и не придумав, все же пошла на поиски старосты. Верно говорят, на ловца и зверь бежит, так и Гаррим совершенно точно шел в сторону мастерской, о чем-то на ходу споря со своим племянником Илдбертом.

- Катнора! – обрадовался Гаррим. – Ты-то нам и нужна!

Илдберт нес большое ведро, накрытое крышкой. Догадываюсь, кто заботится о том, чтобы мои добровольные стражники не голодали.

Волкодавы при виде гномов насторожились, но агрессии не выказали. Ведро