Эльф из Скайрима - Герр Штайн
— Тогда только поэтому его вознесение было не бесполезно. — едва заметно усмехнулась старшая девушка, чьи губы слегка расплылись в почти незаметном подобии улыбки.
— Считаешь, что Боги знают ответы на все вопросы? — поинтересовалась младшая эльфийка, ещё сильнее прижимая к себе коленки.
— Хотелось бы в это верить. Ведь мы столько следуем их воле. Столько верим в них. Верим в то, что они знают всё, в отличии от нас. — со смешанным выражением лица отозвалась та, что верила в этого бога больше, чем кто-либо в Нирне.
— Ты просто пытаешься понять, какие эмоции испытывать в данный момент? — догадалась та, кто всегда имела проблемы с этими эмоциями. Частично по врождённой причине, частично из-за собственного характера, который уникален всегда — даже при одинаковых условиях и воспитании.
Некоторое время повисло молчание, прерываемое лишь легкими потоками ветра, подбирающими снег и кидающими его частицы на двух снежных эльфиек, старше которых тут были разве что сами горы.
— Нечто вроде. Ибо… Мы оказались первыми, кто испытывает нечто подобное. — неопределённое время спустя отозвалась старшая, что в отличии от младшей, не сидела, а стояла. — Это ведь не разлука по поводу смерти. Не временная разлука, коих мы пережили достаточно. С ним, с тобой… Это нечто, что никто ранее не испытывал. Он есть, но его нет. И оттого я в затруднении… Подобно какой-то юной деве, не способна определить характер внутренних чувств. Сентиментальная глупость, однако… Которую никак преодолеть не получается.
— С практической точки зрения подойти к ситуации не получается? — эхом отозвалась низкорослая представительница древнего народа.
— Если у тебя аналогичная проблема, то с этой точки зрения подойти к ситуации и вовсе не получается. — покачала головой более высокая представительница всё того же народа, заложив руки за спиной.
— Тогда не стоит спешить и уподобляться тем, у кого времени нет. Это влечёт за собой неверные выводы, которые дорого обходятся. — высказала свою позицию сидящая девушка, прикрыв глаза и на несколько долгих мгновений прекратив наблюдать за почти закончившимся закатом.
— Ты права. Стоит использовать наше самое главное преимущество. Ни магия, ни ум, ни физические возможности… Лишь время жизни. Время, за которое мы можем набраться опыта. О чём он, что удивительно, говорил ещё в молодости. — покачала головой старшая, сжимая пальцами одной руки пальцы другой. — А я поняла это только после тысяч лет жизни.
— Как бы он сам сказал о себе — умён не по годам. Всегда придумывал изречения, о которых никто никогда ещё не слышал. Но которые стали использоваться всеми, начиная от нас, заканчивая самыми последними гоблинами. — медленно раскрыла глаза младшая.
— Знаешь… Порой мне казалось, что он был божеством, которое лишь на время приняло смертное обличье, и лишь сейчас вернулось обратно к своим истокам. — степенным тоном призналась стоящая особа, склонив голову и встретившись взглядом с белоснежным снегом очередной зимы.
— Отец однажды выражался, что великое деяние должно быть достойным описания в героическом эпосе, а не рутинным перекладыванием скрепки из одного конца стола в другой. — в очередной раз отвечала ей особа сидящая. — Полагаю, тоже верно для нашей ситуации. Божеством не сможет стать кто-то заурядный, так и наоборот, незаурядный выберет нечто впечатляющее для своей жизни. К примеру — решит стать божеством.
— Надо же, а мудростью ты превосходишь меня. Но что происходит с нашей беседой? Почему она приобрела такие нотки мизантропии? — внезапно задала несколько вопросов та, что была выше.
— Случай подходящий, и нет того, кто бы её основательно развеселил даже при таком случае. — настала очередь усмехаться младшей. — Тем не менее, хоть мы и имеем полное право на подобные меланхоличные диалоги, которые не принесут нам никаких результатов и не помогут сделать выводов… Пора с ними заканчивать. Как бы он сказал — нельзя слишком зацикливаться на глубокомысленных темах.
— А что делать-то? — хмыкнула старшая снежная эльфийка, слегка склонив голову и наклонив её лицом в сторону сидящей. — Нам только подобное и остаётся делать в большинстве зим. Зим, что мы даже не запомним — настолько все происходящие в них события уже происходили множество рас. Я даже немного начинаю понимать некоторых из людских мудрецов, которые утверждали, что бессмертие принесёт лишь беды. В своих трудах они излишне категоричны, но часть… Часть верна. И сейчас я осознаю это получше — ибо ранее он всегда находил чем заняться, постоянно к чему-то готовился и что-то наблюдал. По тысяче раз, порой сам забывал, что это делал вчера, а не сотню-другую лет назад, а я… Не настолько хорошим воображением обладаю. О боги, да я бы закончила свою жизнь как тысячи капитанов рыцарей-паладинов до меня и после меня. Ничем не выделяясь в своих интересах и деяниях. Быть может, моё имя звучало как одно из тех, кем восхищались бы юные члены Ордена… И всё.
— Ты разговорилась. — утвердительно отметила сидящая, начиная подниматься с места и отряхивать себя от снежинок. — Впрочем, я тоже сегодня болтаю о всяких глупостях, которые почему-то приходят в голову. Как сказал до смерти Гиммель — на мне история не заканчивается. Она лишь продолжается, ведь мы живы… И даже он жив, а не мёртв, как мой… И наблюдает за нами. И чтобы с ним не произошло после вознесения, сомневаюсь, что ему понравятся подобные наши разговоры. Слышишь? — взгляд девушки упал на небольшое святилище, установленное прямо здесь, в одном из случайных мест этих земель. — Слышишь. И чтобы ты знал, у вас с моим Гиммелем было гораздо больше общего, нежели ты бы когда-либо признал.
— Как бы он сказал — хулить того, кто ответить не может, очень просто. — довольно хмыкнула старшая, и с вспыхнувшем на лице весельем прикрыла один глаз.
— Может он ответить, я более чем уверена. — отозвалась низкорослая, не отрывая взгляда от небольшого прямоугольного, расписного куска белоснежного магического мрамора, сверху которого была закреплена снежинка с пронзающим её мечом с волновидным лезвием. — Возможно, через какие-то годы он потеряет интерес к творению его, твоих, наших рук, но сейчас… Я уверена, уверена в том что его интересуют не только мы, но и то, что стала с защищаемым им миром после его вознесения. Золотой век Порядка. Его ведь так называют?
— Именно такое название укрепилось в качестве официального. — утвердительно кивнула та, через глаз которой проходил
