НеТемный 8 - Александр Изотов

Сначала я подумал, что это Виол помог нам, ведь сбоку послышался тонкий звон его струны. Но этот звон, как затянутая нота, так и продолжался… Я покосился в сторону, заметив, что Виол буквально застыл с занесённой над лютней рукой.

Креона рядом со мной тоже замерла, даже её растрёпанные серебристые волосы, не смотря на поднятый мной ветер, оставались неподвижны.

Ага. Вон в чём дело… Расщелину мне в душу, какие люди! Ну, то есть, боги.

Рукой я двинуть тоже не мог, лишь мог стоять и смотреть на замерший мир.

— Стрибор, я так полагаю? — спросил я, — Давно не виделись…

— Ну, смертный, мне хватило с тобой пары встреч, чтобы надолго потратить свой предел, — холёный щёголь в золочёном камзоле медленно выплыл откуда-то сбоку, лёжа прямо на воздухе и обмахиваясь веером. Его белоснежные волосы развевались во все стороны, подчиняясь, видимо, сразу нескольким ветрам.

— А сейчас зачем прибыл?

— Знаешь, события там сверху меняются, как ураган, богам всё как-то не до смертных… Но я понял, что мне нужно с тобой встретиться.

Я лишь усмехнулся.

— Не скажу, чтобы мне сейчас была прямо нужна твоя помощь, — признался я, — Думаю, у нас достаточно сил, чтобы пройти это ущелье без божественного вмешательства.

— Гордый, гордый, гордый Малуш, — Стрибор замахал веером, потом ткнул им в меня, — Ты ведь Малуш, так?

— Ну, допустим… Что, Хморока во мне уже не чуешь?

— Мы не чуем Хмарока нигде! — Стрибор соскочил с воздушной подушки, встав рядом со мной, — Понимаешь? Боги взволнованы!

Неожиданно рядом со мной зашевелилась Креона и повернула голову:

— Истинно так, смертный. Я не чувствую своего мужа.

— Здравствуй, Морката. Светлых лун тебе, богиня холода.

— И тебе лёгких ветров, Стрибор. Что забыл южный бог в наших широтах?

— Да всё то же… Мир то ли разрушается, то ли перерождается, — Стрибор поморщился.

— А ведь это отличный повод выпить! — в нашу идиллию неожиданно ворвался Виол.

Он, обнимая свою лютню, вывалился откуда-то сбоку и чуть было не шмякнулся рядом, но замер у самой земли и, улыбаясь, стал дёргать струны.

— Как злодейки напоили вдруг беднягу-паренька, и в ущелье заманили, и разделись…

Допеть ему не дали:

— Маюн⁈ — в унисон переспросили Морката и Стрибор, — Но… где ты был?

Виол-Маюн, витая в нескольких пальцах от земли, перевернулся лицом вниз. Потом смачно рыгнул и это словно подбросило его обратно на ноги.

Утерев губы и виновато улыбнувшись перед скривившейся Моркатой, он заявил:

— А вы что, значит, потеряли меня?

— Тебя не было видно тысячи лет…

Маюн только отмахнулся, потом подскочил ко мне и облокотился о моё плечо локтем. И стал рассказывать, обращаясь только ко мне.

— И вот с этими богами всегда так… Вечно они думают только о себе, и при этом думают, что другие тоже думают только о них. А я?

— Что ты? — вырвалось у меня.

— Может, я просто печень лечил в других мирах? Древо, оно же большое…

— Чушь, — сказал Стрибор, — Как ты, низшее никчёмное божество, мог попасть в другой мир?

— А мне просто не с кем было выпить! — признался Маюн, — С кем пить-то? С ним? — он ткнул пальцем в возмущённого Стрибора, — Да с ним же поговорить не о чем, один ветер в башке. Он что вчера сказал, не помнит.

— Эй!

— Или вот Морката… — тут Маюн шепнул, — Ну, признаться честно, я Хморока-то побаиваюсь, он и пришибить способен, но всё же… Морката холодна, как лёд. Какой интерес?

— Ты, хорлова падаль! — в глазах Креона-Моркаты блеснула кровавая луна, — Сейчас ты на тысячи лет пропадёшь в вечном холоде!

— Там хотя бы пиво всегда холодное… — отрезал Маюн и вдруг исчез, чтобы через мгновение появиться прямо перед Моркатой, — А вот такая ты мне больше нравишься, богиня луны и холода. Есть в тебе, оказывается, пламя!

Он тронул струны лютни, глядя в гневные глаза Моркаты. Но настоящую растерянность я почувствовал, когда вокруг стали сгущаться снег и туман, которые сначала оформились в неясный силуэт, а потом он вдруг превратился в Мавшу. Голубовласая богиня рек и морей дёрнула бровками, оглядывая всю компанию, потом спросила.

— Я не опоздала?

Маюн тут же оказался рядом с ней, просто упав растерянной богине на руки. Бог песнопений, конечно же, случайно упал щекой на мавшино откровенное декольте и едва не зарылся в нём лицом.

Тут же затрещала гроза и поднялся ветер. Стрибор, покрывшись сетью молний, поднялся над нами, являя собой разъярённый ураган.

— Ты, бесталанный горлопан, как ты смеешь…

Маюн, правда, уже куда-то исчез, оставив Мавшу поправлять своё платье. Но и это оказалось не концом представления…

Ещё одна яркая фигура возникла во вспышке света, чтобы явить другую девушку с белом полупрозрачном платье и с золотыми волосами. Вот только вместе с ней, прямо у неё на руках, нежась от счастья и утопая лицом в немалых прелестях, появился и Маюн. Судя по всему, Сияна — а это была она — и сама удивилась, что в её эффектное появление кто-то вмешался.

— Маюн! — она отпустила руки, и бог бардов шлёпнулся на землю.

— Да смердящий свет!!! — вдруг заорал я, окончательно потеряв способность понимать происходящее.

Боги богами, но человеческую волю у меня никто не отнимал. Прикрыв глаза, я подумал, что вполне можно попытаться заставить их всех убраться, или просто переждать это их сборище, пока они не израсходуют свой предел.

— Ну, ну, Малуш, мы же не твои враги, — вдруг сказал Стрибор, спустившись из своего грозного облика, — Мы лишь пытаемся выяснить, что происходит.

Мне в лицо вдруг дохнуло таким жутким перегаром, что я сразу разлепил глаза. Прямо передо мной щерился Виол-Маюн.

— Эти велико-кчёмные, высшие божества имеют желание сказать, что они ни хрена не понимают, что происходит, — сказал бард, — Они просто боятся признаться в том, что они напуганы.

— Последил бы за языком, Маюн, — сказала Морката.

— Так я ж слежу, — Маюн вдруг исчез, и его голос донёсся откуда-то сверху, — Вот если бы я сказал, что наши велико-могучие просто обосрались… Вот тогда