Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин
А я слушал, кивал, смеялся в нужных местах — и всё равно чувствовал эти три пары глаз где-то там, во тьме за стеной дождя, будто холодные иглы в затылке.
Но в этот момент, под кроною выросшего за секунды дерева, с полным брюхом горячего шулюма, с жирными губами и кружкой терпкого вина в руке, мне было почти всё равно.
Почти.
Потом котёл опустел окончательно — только капли жира блестели на дне. Дождь стих до мелкой мороси, что шипела, попадая на угли. Один за другим мы разошлись по спальным местам: кто под повозку, где пахло сеном и конским потом, кто в палатку, кто просто завернулся в плащ под навесом, чувствуя, как холодная влага оседает на лице.
Я лёг на спину, подложив сумку под голову — кожа ещё хранила тепло дня. Гром свернулся у меня на груди тёплым комочком. Фунтик улёгся рядом, прижавшись тяжёлым боком.
— Но кто следит за мной? — тихо спросил я, едва удерживая веки.
Но сон пришёл раньше.
Мне снилось, будто я снова стою в своей таверне.
Тяжёлый запах жареного мяса, эля и свежеиспечённого хлеба висел в воздухе так густо, что его можно было резать ножом. Деревянные балки потолка, почерневшие от копоти и времени, тихо поскрипывали, будто сами рассказывали старые байки. Свет от камина падал золотыми полосами на потрёпанные столы, и в этих полосах танцевали пылинки — медленно, лениво, как пьяные мотыльки.
Лариэль несла поднос — конечно же, споткнулась о собственную ногу, разлила половину пива на пол, но тут же рассмеялась своим звонким, серебристым смехом и покраснела до кончиков ушей. Её длинные волосы пахли лесом и мятой, а глаза светились такой искренней радостью, что на неё невозможно было сердиться. Мика крутилась на кухне как волчонок, но на лице сияла улыбка. На кухне она расцветала, становилась кем-то иным. Это было её место, и именно там она сияла ярче всего. Дурк занимал пол-зала одним своим видом — огромный, зелёный, но когда он осторожно брал кружку, чтобы не раздавить её в лапище, и рычал: «Ещё налить?» — да так, что стены дрожали, в этом рыке было больше нежности, чем у иного человека в объятиях. Келдар и его бригада орали друг на друга под стук молотков. Манта стояла в углу, скрестив руки на груди, хмурилась, как всегда, но, когда я проходил мимо, она незаметно подвинула мне стул — жестом резким, почти сердитым, но я знал: это её способ сказать «ты дома». Анна сняла шлем, войдя в зал, и, увидев меня, её золотые волосы рассыпались по плечам, как жидкий солнечный свет. Она смеялась — громко, заразительно, совсем не по этикету, и доспехи на ней звенели в такт смеху. Аларик уже валялся под столом, обнимая пустую кружку и бормоча песни про «давно забытые моря», а Тиберий, ухмыляясь рогатой ухмылкой, подливал ему ещё — и себе заодно.
Я стоял посреди зала, вдыхал этот запах — дым, эль, смех, пот и тёплое дерево — и вдруг понял, что скучаю. До боли в груди. До комка в горле. Я думал, что разучился. Думал, что сердце давно зачерствело, как старый хлеб. А оно, оказывается, просто ждало, пока я уйду достаточно далеко, чтобы вспомнить, где настоящий дом.
И тут картинка дрогнула.
Таверна растаяла, будто кто-то стёр её мокрой тряпкой.
Я увидел маленькую комнату наверху. Кровать. Мишка лежал неподвижно, глаза закрыты, грудь едва поднималась. Вокруг него мерцал тонкий, холодный голубой свет магического сна. Он был таким маленьким, таким беззащитным, что у меня всё внутри сжалось в кулак.
Я шагнул к нему — и мир взорвался.
Крик.
Грубый, рваный, полный ужаса и ярости:
— Нападение! К оружию! Защищайтесь!
Звон стали. Треск ломающегося дерева. Рёв. Вой.
Я рванулся вперёд — и проснулся.
Сердце колотилось в уши, как молот по наковальне. Дождь всё ещё моросил по палатке. Гром тихо потрескивал во сне у меня на груди. Фунтик поднял голову и вопросительно хрюкнул.
А в ночи, где-то совсем рядом, снова раздался крик — уже наяву:
— К каравану! Нападение!
Глава 11
— Гром, Фунтик! За мной! — бросил я, выскакивая из палатки.
Весь лагерь всполошился: слышался лязг стали по ту сторону каравана и крики воинов. Ноэль уже стояла у нашего костра с клинками наголо. Увидев меня, она крикнула:
— Слева!
Я мотнул головой — и увидел огромного серокожего орка, летящего прямо на меня.
— Раа-арх! — рявкнул он и рубанул мечом, желая перерубить меня пополам.
— Подконтрольный хаос! — выкрикнул я.
Активация умения: Подконтрольный хаос. Уровень 2
Мана: 78/90
Сталь в его лапищах замерла в считанных сантиметрах от моей шеи. Я дёрнулся назад — лезвие едва не коснулось кожи. Но орк не стал ждать, пока меч завершит замах, а кинулся на меня всем телом, выставив плечо.
— Фунтик! — крикнул я.
Активация умения питомца: Кабан-ядро. Уровень 2
В орка влетел вращающийся кабан! Того отбросило прямо к костру, а следом из темноты выскочили ещё трое орков, рвущихся ко мне. Я отпрыгнул назад — не для того, чтобы убежать, а чтобы освободить место.
— Гром, давай! — рявкнул я, и дракон вырвался вперёд.
Крылья затрепетали, потрескивая молниями; порыв ветра ударил мне в лицо, а за ним прокатился раскат грома.
Активация умения: Ураган молний. Уровень 1
Молнии рванули от дракона во все стороны. Один орк успел отпрянуть, двое других — нет. Они оказались в самом сердце урагана.
— Аа-аа-аа! — завизжали они, сотрясаясь в конвульсиях, а через несколько мгновений упали, и от тел поднялся лёгкий дымок.
— Сбейте дра…! — взревел последний орк, но договорить не успел.
За его спиной возникла Ноэль — с безумной проворностью. Рука мелькнула, и изогнутый клинок вонзился орку в бок.
— Кха-ар!!! — рявкнул тот, дёрнулся, пытаясь схватить дроу.
Она ускользнула, резанула по ноге. Орк рванулся в другую сторону. Ноэль метнулась следом — и полоснула по руке. Меч выпал из огромной ладони, а её клинок уже летел к шее.
— Удар минотавра! — взревел орк и с сумасшедшей силой топнул ногой о землю.
От удара разошлась ударная волна, словно от
