Ария Вечности - Михаил Злобин
— В мастерской, наверное, засел, не слышит, — шёпотом предположила Сения.
Вёська кивнула, соглашаясь с подругой, и потянула за блестящую медную ручку. Сначала простолюдинка не поняла, что увидела. Но это даже хорошо. Она так и свалилась, лишившись чувств, не успев толком рассмотреть преобразившуюся гостиную. А вот Сения оказалась покрепче. Она заглянула внутрь и ощутила, как комок тошноты подкатывает к горлу.
— Эк… эк… экселенс… — одними губами произнесла служанка, ощущая, как кровь отливает от лица.
Она пыталась закричать, пыталась заставить себя отвести взор от ужасающей картины или хотя бы закрыть глаза. Но какая-то неведомая сила вынуждала её продолжать наблюдать и подмечать всё больше леденящих душу деталей.
Экселенс Альдриан стоял на коленях в позе смирения и мольбы. Пышный ворс алавийского ковра под ним щедро пропитался кровью, отчего замысловатый орнамент превратился в мокрое бурое месиво. Одежды на магистре не было, и оттого весь ужас сотворённого с ним действа представал во всех отвратительных подробностях. Тело мудрого мага превратилось в холст, на который неизвестный убийца выплеснул накопленную в своей чёрной душе жестокость.
Кто-то умелой рукой взрезал господину спину от шеи до поясницы и растянул широкие лоскуты кожи на манер распростёртых крыльев, прибив их к любимому дивану экселенса. Глазные яблоки у мертвеца отсутствовали, а лицо было глубоко изрезано. Но изрезано не бездумно, нет… Чей-то воспалённый разум воплощал свою задумку методично и виртуозно. Он изуродовал экселенса Альдриана так, что его лик застыл в гримасе чудовищной муки. Уголки век опущены, перепачканный кровавой пеной рот рассечён и теперь будто бы замер в неслышимом плаче. По щекам тянулись глубокие надрезы, словно следы от жгучих слёз, способных разъедать плоть.
Но самым ужасающим было то, что в ладонях убитый мужчина держал нечто похожее на сердце. Собственное живое сердце… По какой-то причине оно всё ещё билось как пойманная птаха, желающая высвободиться из рук и улететь. Орган был вырван прямо через проломленную грудину, но кто-то позаботился, чтобы он остался соединённым с телом перекрученными нитями артерий и вен.
С большим запозданием Сения узрела жутковатый символ на стене, начертанный запёкшейся кровью. Он походил на силуэт человека в капюшоне без каких-либо опознавательных черт. Просто таинственная безликая фигура. И по необъяснимой причине сей рисунок испугал простолюдинку даже сильнее, чем изуродованное тело её господина. Потому что это был не обычный знак. Это было предупреждение для всех и каждого. И если те, кто его оставил, сотворили такое с величайшим магом севера, то никто не мог находиться в безопасности…
Глава 12
— Кха-кха-кха! Дьявольское семя… когда ж я уже сдохну и забуду о мучениях⁈
Гардан бросил молот на наковальню, закрыл ладонями глаза и натужно раскашлялся. Горн в последнее время стал извергать всё больше едкого удушливого чада. Видимо, где-то забился копотью и сажей дымоход. А трусливый староста Луф никак не решался доложить об этом белокожим тварям! Самому что ли протискиваться в эту узкую щель под потолком⁈ Так не пролезет ведь. Иначе б давно уже сбежал из этого ужасного места. А, впрочем, может оно и к лучшему? Лучше мирно задохнуться без всяческих мук, нежели влачить жалкое существование слафа под землёй.
Гардан утёр слезящиеся от дыма глаза и грустно усмехнулся. Эх, вот бы у него было достаточно крепкая воля, чтобы самостоятельно прервать свою никчёмную жизнь. Но нет… страшно. Поджилки трясутся. Не хватает решимости. Так и сгниёт он в этих мерзких тёмных тоннелях. И даже кусочка голубого неба не увидит перед своим последним вздохом…
На кузнеца вдруг накатила такая иступляющая тоска, что он тихо зарычал. От злобы, от бессилия, от жалости к самому себе. Отчего же на его долю выпали столь суровые испытания?
Ладонь кузнеца словно бы без участия разума обхватила рукоятку молота. Обхватила и сжала до хруста. А может, уложить голову на наковальню? Потом раз, и всё. Наверное, почувствовать ничего не успеешь. Главное только уронить орудие с достаточной силой и не замешкать в решающий миг.
Недолго поколебавшись, Гардан всё же опустился на колени и прижался ухом к наковальне. Занёс вверх молот и… со вздохом бросил его на пол. Кого он обманывает? Сколько раз за годы заточения в кьеррском плену кузнец уговаривал себя довести дело до конца? Нет, он так не может. Жил трусом, и умрёт им же…
Утирая вновь выступившие то ли от дыма, то ли от осознаний собственной унизительной слабости слёзы, слаф распахнул криво сколоченную дверь, чтобы проветрить кузню. И стоило ему оказаться за пределами своего отнорка, как он вдруг заметил, что всё гетто бурлит, словно закипающий котёл. Всюду пылают оранжевые кляксы факелов, невзирая на ненависть белокожих хозяев к свету. Кричат люди, хотя твари-стражи не терпят громких звуков. Все куда-то бегут и вслух молятся богам, имена которых в здешней мрачной обители звучали с каждой луной всё реже.
— Светлый Сагарис, да что происходит? — удивился Гардан, и неуверенно пошел следом за остальными.
Слафы явно были чем-то взбудоражены. Но добиться хоть сколь-нибудь вразумительного ответа ни от кого из мимо проходящих кузнецу не удалось. Все собратья по несчастью одинаковыми жестами отмахивались от расспросов и суеверно прижимали сложенные ладони к губам, будто боялись спугнуть удачу. Что-то явно произошло, пока Гардан разжигал горн и стучал молотом. Но что?
Следуя за толпой, мужчина миновал все кособокие постройки, выросшие в человеческом гетто, словно уродливые опухоли. Народ стекался к одному из тоннелей, ведущему наверх к жилищам хозяев. Но даже там никто не тушил факелы…
Ещё одной странностью, царапнувшей внимание Гардана своей необычностью, стало отсутствие асшатари. Раньше эти твари всегда валялись тут, подогнув под себя передние конечности, похожие на костяные косы, либо бродили неподалёку. А теперь выход из гетто словно бы никто не сторожил…
Внезапно слафы начали спешно расступаться и падать на колени. Кузнец разглядел несколько тёмных фигур, двигающихся сквозь столпотворение жителей нижнего города, и сам поспешил склониться. Ещё пока не понимал, перед кем именно. Но годы заточения научили его покорности. А потом по рядам кьеррских узников полетели шепотки: «Кузнец! Им нужен кузнец! Они ищут Гардана…»
Заслышав собственное имя, слаф невольно забеспокоился. Ничего хорошего он от происходящего не ждал. И волнение только усилилось, когда окружающие люди, стали подталкивать его в спину, направляя к таинственным тёмным фигурам…
Переставляя ватные ноги, словно барашек, которого ведут на убой, Гардан с мольбой смотрел на
