Катнора. Сердце двух миров - Ольга Кобзева
- Меня назначили командующим северного фронта, - продолжал свой рассказ мэтр. – На тот момент война пришла и на земли Империи. За нами был Эльмир. Теперь ты не найдешь в нем ни одного целого дома, - с горечью выдохнул библиотекарь. - Эльмир оказался стерт с лица Тирандара. Стерт подчистую. Столько людей погибло! Катнора, никогда не пожелаю тебе увидеть того, что увидел я!
Я настолько прониклась рассказом умудренного мужчины, что буквально видела вокруг него фиолетовую дымку его эмоций. Не знаю, правда ли видела или это мое сознание сыграло со мной шутку, но я словно проживала вместе с разоткровенничавшимся мэтром те события, пропускала их через себя и, надеюсь, немного облегчала боль мужчины.
Мэтр Молгран потерял в той войне надежду на будущее. Он полностью утратил свой дар, выгорел. Будучи сильным магом, магистром, а еще стараясь загладить мнимую вину за гибель посольской миссии, Львинтус не жалел себя, бросаясь в самое пекло, стремясь на передовую боевых действий.
- А когда мой дар оказался утрачен, я и сам перестал быть нужным Империи, - с сожалением и горечью резюмировал он.
Империя перешагнула через бывшего мага, его судьба больше никому не была интересна. Невеста отказалась от союза с искалеченным мужчиной, семья – от обессилевшего наследника.
Львинтус Молгран был лишь одним из тех, кому не повезло участвовать в никому в Империи не нужной войне. Вернулся с нее он искалеченным и физически, и морально, насмотревшимся на боль и страдания, видевшим множество смертей. Бессмысленных смертей, которых можно было избежать.
Израненный, искалеченный, он встретил Корвина Фаэста, который и привел бывшего мага в Академию Элесвара. Именно здесь мэтр нашел свое прибежище и новый смысл жизни. Раны его затянулись, а вот шрамы, особенно душевные, никуда не делись.
Львинтус поселился в Академии, где обрел новый смысл среди книг и фолиантов.
Когда он рассказывал мне свою невеселую историю, я видела вокруг мужчины слабую цветную дымку. Видела физическое отражение его печали. Об этом я позднее прочитала в одном из учебников по градациям магической направленности. Ощущать чужие чувства – дар редкий, присущий, в основном, эльфам, и то немногим. Рассказывать об этой своей особенности я не спешила, решив, что стоит прежде разобраться в ней самой. По крайней мере, попытаться это сделать.
Истинная причина того конфликта так и не была озвучена. Нет, разумеется, формальный повод был, но он показался мне до обидного ничтожным. Разве из-за такого развязывают войны?
Драконы и эльфы – разные расы, с разной магией, поклоняющиеся разным Богам. Смешанные союзы нетипичны для этих рас. И вот как раз такой союз и стал поводом к войне. Ашр Нек’Соэр, один из приближенных Повелителя драконов во время визита в Норгрим совратил одну из эльфийских принцесс – прекрасную Нимродэль. Вроде бы даже девушка забеременела, но наверняка этого никто не знает.
Лориэн Илидан, жених той самой эльфийки потребовал смерти дракона. Нек’Соэра спешно вызвали на острова, конфликт пытались замять, но не тут-то было. В общем, погиб в итоге эльф. Началась война.
На мой взгляд, все, как обычно. Сильные мира, любого мира, выясняют отношения, а слабые расплачиваются за это своими жизнями. Война очень быстро сместила границы и перекинулась на Империю. Больше всего пострадавших оказалось как раз-таки из числа людей, причем тех, кто жил спокойно, растил детей, сеял поля, учился в Академии и видом ни видывал, слыхом не слыхивал ни о каких принцессах и приближенных драконах.
Глава 22
Старого вояку поначалу удивляла моя тяга к знаниям, к языкам, к чтению. Мэтр полагал, что знаниями я пытаюсь компенсировать отсутствие дара, а я не торопилась его разубеждать. Принимала помощь с благодарностью. Общалась с нестарым еще мужчиной шестидесяти лет с уважением и интересом.
Мэтр Молгран на свои шестьдесят никак не выглядел. Для простых людей такой возраст, наверное, близок к закату, но одаренные, благодаря магии, стареют позднее. Живут дольше, меньше болеют, практически не склонны к нарушениям зрения и прочим врожденным либо хроническим недугам. Однако, все это верно, если нет нарушения циркуляции магических потоков, что было, к примеру, со Стейсией. В ее случае недуг прошел сам, в десять лет дар сумел прорваться наружу.
Несмотря на выгорание, Львинтус Молгран оставался сильным и практически здоровым даже в своем возрасте. Я говорю про физическое здоровье, ведь смириться с выгоранием он так и не сумел.
Мэтр почти ежедневно занимался на полигоне, бегал вечерами, после того как Академия погружалась в тишину и безмолвие. Поздний вечер – единственное время, когда и я могла дополнительно позаниматься физической подготовкой. Не то чтобы я сама этого хотела, но без высокого уровня физического развития я могла легко вылететь из Академии даже после первого года обучения. Этой стороне развития студентов наставники уделяли не меньше внимания, чем прочим дисциплинам, причем с магически-одаренных учащихся спрос был гораздо выше, требования к ним строже.
Из всех одногруппников только Старс Тарий тоже занимался дополнительно. Не раз и не два мы сталкивались на полигоне. Не общались, максимум – кивали друг другу приветственно.
К слову, полигон вечерами вообще редко пустовал. Благодарю тому, что он разделен на сектора, на значительной площади вполне могли спокойно тренироваться учащиеся разных курсов и направлений, совершенно отличной физической подготовки.
Академия готовила несколько групп боевых магов. Это направление самое престижное, но и самое сложное. Девушек на нем не было, лишь крепкие парни с уровнем дара выше третьего. Они были теми, кто тоже регулярно занимал полигон до поздней ночи.
Боевики занимались с магистрами, такими же крепкими, чаще всего, потрепанными жизнью магами. Взрослыми, экономящими движения и слова, ценящими жизнь. Я не раз замирала в восхищении, глядя на слаженную работу боевиков. Чаще всего, сектор полигона, где проходили их тренировки, был накрыт полупрозрачным мерцающим куполом, в который то и дело прилетали разноцветные искры и всполохи.
Глядя на тренировку боевиков, рассказы мэтра Молграна о войне обретали еще большую яркость.
Старшекурсники редко обращали на меня внимание, а вот Старс, кажется, был знаком с некоторыми парнями третьего курса. По крайней мере, я замечала, что они общаются вполне дружески и даже вместе проходят испытания полосы.
Академия давала возможности, дарила шанс проявить себя, но была безжалостна к каждому, кто относился к учебе недостаточно серьезно. Студентов отчисляли довольно часто, и я не без оснований боялась попасть в их число.
Так что я до изнеможения занималась на полигоне поздними вечерами, а
