Индульгенция 5. Без права на ненависть - Тимур Машуков

Тишину нарушал лишь звон посуды, когда слуги разливали густой, душистый борщ в фарфоровые тарелки. Аромат тмина, свеклы и мяса заполнил зал, странно контрастируя с готической торжественностью обстановки.

Отец отпил глоток крепкой, темной настойки из маленькой рюмки. Поставил ее на стол с тихим стуком. Этот звук прозвучал как сигнал.

— Герцогиня Вивиан де Лоррен, — его голос, глубокий и властный, заполнил пространство зала, заставив Изабеллу вздрогнуть, а Рудольфа напрячься еще сильнее. Вивиан лишь слегка подняла подбородок, встречая его взгляд. — Мой сын… Видар… поведал мне о вашем пути. Пути, который немногие могли бы пройти. Пути, достойном саг.

Он сделал паузу, его взгляд скользнул ко мне. В нем читалось признание. Не только моей силы, но и моего выбора — защищать их.

— Нормандская империя потеряла не просто знатную даму, — продолжил он, обращаясь снова к Вивиан. — Она потеряла честь. Предав свою кровь по навету завистников и трусов, — его слова были остры, как клинок, и несли не сочувствие, а констатацию факта, оценку врага. — Российская Империя… Род Раздоровых… не таковы.

Он отодвинул тарелку с борщом, сложив руки перед собой на столе. Желтые глаза загорелись холодным, расчетливым светом.

— Здесь, под этой крышей, вы находитесь под защитой моего слова. И слова моего сына, чью волю и силу вы видели. Он кивнул в мою сторону. — Род Раздоровых предлагает вам свое покровительство. Полное и безусловное. Кров, защиту, статус. Вы не беглянки здесь. Вы — гости. Почетные гости. И со временем… возможно, нечто большее.

Вивиан не отвечала сразу. Она смотрела на отца, потом перевела взгляд на меня. В ее темных глазах не было сомнения. Только вопрос, обращенный ко мне — ему можно доверять? Я встретил ее взгляд и дал едва заметный кивок. Я прошел ради них через Навь. Я сражался за них. Мое доверие к отцу после поединка было хрупким, но основанным на взаимном уважении к силе. И я верил в его слово, данное открыто.

— Мы принимаем ваше предложение, Темнейший князь, — голос Вивиан прозвучал тихо, но с той самой стальной ноткой, что не сломалась ни в Пустоши, ни перед Альбертом. — С глубокой благодарностью. Ваше покровительство… и кров Видара… это больше, чем мы могли надеяться найти после… всего.

Ее рука под столом нашла руку Изабеллы, сжимая ее успокаивающе. Младшая сестра выдохнула, словно с нее сняли невидимую тяжесть, и робко кивнула.

Отец позволил себе легкую, почти незаметную улыбку. Не теплую. Удовлетворенную. Как стратег, получивший ценного союзника.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда позвольте говорить о будущем. Ваше появление здесь… оно не останется незамеченным. Слухи о чужеземных аристократах, спасенных моим сыном из самого Царства Мертвых… — он бросил на меня быстрый, оценивающий взгляд, — … это не просто слухи. Это сенсация. Которая требует должного представления.

Он отхлебнул настойки.

— Император Борис Федорович Годунов, — произнес он имя с подобающим пиететом, но и с оттенком фамильярности человека, знающего государя лично. — Он человек умный. Любопытный. Ценит необычное. И ценит силу. Ваша история, леди де Лоррен, и история вашей сестры… она заинтересует его. Глубоко. Более того, ваш статус, хоть и омраченный клеветой на родине, здесь, при должном представлении… может стать козырем. Для вас. И для нас. Уверен, мы сможем все решить к обоюдной выгоде. И вот что я предлагаю…

Глава 12

Глава 12

Отец посмотрел прямо на Вивиан.

— Я предлагаю представить вас Императору. Официально. Как почетных гостей рода Раздоровых, нашедших убежище от несправедливости в Российской Империи. Как женщин-аристократок необычайной стойкости, прошедших через немыслимые испытания. Это даст вам неприкосновенность. Это поставит точку в любых попытках Альберта или Норфолка дотянуться до вас через наши границы, если даже чисто теоретически они найдут дорогу через Пустоши, в чем я искренне сомневаюсь. И это… откроет перед вами любые двери.

Вивиан задумалась. Я видел, как в ее глазах мелькают тени прошлого: предательство двора, ложь, попытку Альберта сломить ее. Предстать перед новым императором? Довериться снова?

Ее взгляд снова нашел мой. В нем был вопрос, но уже другой. Не о доверии к отцу. О доверии ко мне. Соглашаться ли на этот шаг? Я видел логику отца. Это был сильный ход. Защита высочайшего уровня. Но это означало снова войти в мир политики, интриг, пусть и на новых условиях.

— Видар? — спросила она тихо, но так, что слышали все. Она доверяла моему отцу потому, что доверяла мне. И теперь спрашивала моего совета в этом новом для нее мире.

— Это безопасность, Вивиан, — сказал я ровно. — Высшая, какую только может дать Империя. И шанс начать все заново. Не в тени. А с достоинством.

Я не добавлял, что это и шаг в мою игру, в укрепление позиций рода. Она и так это прекрасно понимала.

Вивиан глубоко вдохнула. Потом выпрямилась в кресле, обретая ту самую осанку, что была у нее в Нормандском дворце до падения. Достоинство. Непоколебимое.

— Тогда мы согласны, господин Раздоров, — произнесла она четко, глядя прямо в желтые глаза моего отца. — Мы будем счастливы и благодарны за возможность быть представленными Его Императорскому Величеству Борису Федоровичу Годунову. Под покровительством вашего рода.

Изабелла робко кивнула, ее глаза загорелись слабой надеждой, смешанной со страхом перед неизвестным.

Отец улыбнулся — на этот раз шире, удовлетворенно. Он поднял свою рюмку.

— За новое начало! За Раздоровых! И за де Лоррен, чья слава скоро прогремит по всей Москве!

Мы подняли бокалы. Хрусталь звенел, смешиваясь с легким потрескиванием горящих свечей. Вивиан чокнулась со мной. В ее взгляде была благодарность и что-то еще… Возможно, понимание. Мы прошли ад, чтобы оказаться здесь. И теперь начинался новый виток наших судеб. Не в бегах. А за столом одного из самых могущественных родов России, под защитой, купленной кровью, льдом и верой. И с перспективой предстать перед самим Годуновым. Сенсация, как сказал отец, была неизбежна. И мы были готовы ее встретить. Вместе.

— Вами наверняка заинтересуются наши научники и историки, -продолжил отец. — Все-таки информации о том, что находится на другой стороне Пустошей, нет уже сотни лет. Вы первые люди, кто пришел к нам оттуда, а значит, повышенное внимание к вам неизбежно.

— Может, не стоит это так афишировать? — тихо спросила Вивиан.

—