Рожденный, чтобы жечь! – 2 - Дмитрий Лим
Инструктор выскочил из кабины, жестом призывая остальных следовать за ним.
— Итак, ребята, слушаем внимательно. План действий такой: заходим через главный вход, двигаемся к центральному атриуму. Там, по предварительным данным, находится основной очаг одержимых и их больше десяти. Клеменко и Петров прикрывают фланги, Аркадий — ты со мной, Гриша и Катя Баженовы — вы в центре. Остальные по ситуации. Помните, ваша главная задача — нейтрализовать одержимых, а не уничтожить их. Используйте связь и не забывайте о технике безопасности. Вопросы?
«Связь? — Боря покосился на остальных членов группы. — А мне почему-то её не дали…»
Вопросов не было, кроме невысказанного вопроса Бори о загадочно исчезнувшей рации. Он уже представлял, как кто-то будет кричать:
«Клеменко, прикрой!», а в ответ услышит лишь тишину и пение сверчков, если бы они, конечно, водились в торговых центрах.
Инструктор, не дожидаясь вопросов, скомандовал выдвигаться. Боря, чувствуя себя немного обделенным современными технологиями, плелся в хвосте группы, стараясь не отставать.
* * *
Я, выглядывая из корзинки, словно маленький шпион, оценивающе разглядывал обстановку. Я уже мысленно составлял план как мне действовать без тирана, если все пойдет не по плану. А зная Борю, все вполне могло пойти не по плану.
У главного входа нас встретила картина маслом: истеричные покупатели, полицейские с растерянными лицами и тележка с просроченными йогуртами, одиноко стоящая посреди всего этого хаоса.
Боря же, увидев тележку, не удержался от комментария:
— Во, оно-то и есть причина всего этого бардака! Просрочка — страшная сила!
Юмор был под стать моему тирану. Прямолинейный и немного деревянный. Никто его, кроме Бори не оценил.
Войдя в торговый центр, группа разделилась согласно плану. Боря, оставшись без связи, решил просто следовать за Гришей и Катей Баженовыми, надеясь, что они хотя бы знают, куда идут.
Внутри торгового центра царил еще больший хаос, чем снаружи. Освещение мерцало, создавая жутковатые тени, а эхо разносило крики и стоны. Магазины были разгромлены, товары валялись на полу, словно после погрома. Повсюду виднелись следы борьбы: перевернутая мебель, разбитые витрины и пятна крови.
«Любопытно, — я мотал головой в разные стороны, заметив кое-что новенькое для себя. — Боря, чисто кулаками, сможет избить одержимого?»
А вот под «новеньким» я имел ввиду туманность. Темная дымка с красным оттенком, казалось, была повсюду. И мне нужно было только сложить два и два, чтобы понять, что это за дымка такая.
Если вспомнить весь предыдущий опыт, то, это был след одержимого. И дабы привлечь внимание тирана, пришлось кое-что сделать. Заорать.
— АГУАТЬ! — завопил я, надеясь, что этот «рёв» привлечет внимание моего тормознутого опекуна. — АГУАТЬ! — повторил я, уже громче, дергая ручками в воздухе.
Боря, как всегда, был занят разглядыванием витрин с разбитыми манекенами.
«Ну, гений! Сейчас не время для экскурсий по магазинам!»
— АГУАТЬ! ПАПА! — вопил я, стараясь перекричать общий хаос.
Наконец, Боря обернулся, нахмурив брови. Видимо, мой вопль все-таки достиг его толстой шкуры.
— Чего орешь? — прочитал я по его губам.
«Да блин, тут одержимые на каждом углу, а он спрашивает, чего я ору!»
Я, как мог, тыкал ручкой в сторону зловещей дымки, надеясь, что Боря поймет мой намек. Он, кажется, наконец-то понял, потому что его лицо приобрело более серьезное выражение.
— Ты что-то видишь? — спросил он, наклоняясь к моей корзинке.
«Ну да, блин, я же экстрасенс в подгузниках! Конечно, я вижу!»
В этот момент из-за угла выскочил одержимый, с воплем бросаясь на Гришу и Катю Баженовых. Боря, недолго думая, ринулся в бой, оттолкнув тележку с просроченными йогуртами прямо под ноги мужчине с огненно-красными глазами.
Тот, споткнувшись о тележку, рухнул на пол, а Боря, воспользовавшись моментом, нанес ему сокрушительный удар ногой в челюсть. Ну, хоть что-то полезное от этого увальня! Причем, без магии!
Я, наблюдая за этой сценой, тихонько хихикал в своей корзинке.
Да, мой тиран не гений тактики, но зато у него есть сила и умение вовремя вдарить так, что голова будет болтаться. Может, из него еще выйдет толк.
Вскоре мы достигли центрального атриума. Здесь царила настоящая вакханалия. Десятки одержимых, с искаженными лицами и безумными глазами, метались по кругу, издавая нечленораздельные вопли.
Они набрасывались на все, что двигалось, пытаясь разорвать на части. Посреди всего этого безумия спиной к нам стоял высокий мужчина в черном костюме, словно дирижер оркестра хаоса. Он что-то выкрикивал на непонятном языке, и его слова, казалось, подпитывали энергией одержимых.
Я же принял его иначе.
«Хм, — сев, коснулся руки Бори, надеясь, что он сразу обратит своё внимание на меня. — А этот мужик, контролирует остальных. Забавненько…»
Боря, как всегда, не сразу понял, чего от него хотят. Он уставился на мужчину в черном костюме с видом человека, который впервые видит пингвина.
«Ну что ты тормозишь, горилла ты моя? — подумал я, закатывая глаза. — Он же как новогодняя ёлка — весь сияет магией! Неужели не видишь, что он тут главный по тарелочкам?»
Наконец, до Бори дошло. Он перевел взгляд с мужика в костюме на меня, потом снова на мужика. В его глазах читалось запоздалое просветление.
«Ага, дошло до жирафа, что он не в цирке! — мысленно похвалил я своего опекуна. — Теперь главное, чтобы он не наломал дров раньше времени».
Мужик в костюме тем временем продолжал дирижировать своим оркестром безумия. Одержимые плясали под его дудку, словно марионетки на ниточках.
Я же, сидя в корзинке, чувствовал, как от него исходит какая-то странная энергия. Она щекотала мои маленькие пяточки и заставляла мои волосики на голове вставать дыбом.
«Фу, какая гадость! — поморщился я. — Он как будто пытается меня загипнотизировать своей унылой речью! Да у меня колыбельные лучше получаются!»
Я решил показать этому кукловоду, что со мной шутки плохи. Собрав всю свою младенческую энергию, я выпустил в него небольшой сгусток магии. Это был не смертельный удар, скорее, шалость. Что-то вроде плевка жвачкой в спину.
Благо, что практика в академии не прошла даром. Я научился не только помогать Борису, выдавая свою магию за его, но и самому пользовать чем-то странным. Прикольным, как бы сказал Боря.
Эта энергия…
Она была везде и нигде одновременно. В академии ее называли «эфиром», «праной», «маной». Для меня же это была просто «штука», из которой можно лепить всякие прикольные вещи.
Чтобы ее почувствовать, нужно было успокоить свой разум, отбросить все лишние мысли и просто прислушаться к
