Том 1. Клоун - Cuttlefish That Loves Diving

— Тщательно обыщите дом, ищите любые возможные зацепки.

— Хорошо, — едва Клейн произнёс это слово, как сам на несколько секунд замер от собственного голоса. Он был таким хриплым и низким, словно у него была сильная простуда.

— Хорошо, — ответила Лойо.

Её голос звучит почти как мой… будто оба носовых прохода заложены… — Клейн посмотрел на свою обычно бесстрастную коллегу так, словно видел её впервые.

Он поставил трость в подставку для зонтов в прихожей, обошёл Запечатанный Артефакт 3-0611 и тяжёлыми шагами вошёл в гостиную, а затем поднялся на второй этаж, обыскивая спальни одну за другой в поисках улик.

Старый Нил регулярно нанимал временных работников для уборки, поэтому в доме не было беспорядка, свойственного большинству холостяков. Всё было аккуратно и упорядоченно, словно здесь жила настоящая хозяйка.

Через полчаса Клейн нашёл на книжной полке в спальне Старого Нила несколько рукописей. На них были небрежно записаны странные, жуткие ритуалы.

Алхимия Жизни.

«Необходимые материалы: 100 мл воды из Эльфийского Источника (золотой источник на Острове Соня), 50 г Звёздного кристалла, полфунта золота, 5 г Флогистона, 30 г Гематита… и большое количество свежей человеческой крови».

Под словами «человеческой крови» Старый Нил сделал приписку:

«Можно использовать мою собственную, собирать понемногу и сохранять с помощью ритуальной магии».

«Можно использовать мою собственную»… — Клейн зажмурился, его пальцы скомкали пергамент.

В четверг, в девять часов утра, в час Луны, на кладбище Рафаэль.

Клейн, одетый в строгий чёрный костюм и рубашку, с инкрустированной серебром тростью в руке, тихо стоял в углу кладбища.

В нагрудном кармане у него лежал аккуратно сложенный белый носовой платок, а в руке он держал букет торжественно-умиротворяющих Цветов Глубокого Сна.

В это время Данн, Фрай, Леонард и Корнели несли чёрный гроб с останками Старого Нила. Шаг за шагом они подошли к могиле и молча опустили его в вырытую яму.

Глядя на то, как лопата за лопатой на гроб падает жёлто-коричневая земля, Розанна, одетая в длинное чёрное платье и с белым цветком в волосах, тихо всхлипнула:

— Кто-нибудь, скажите мне, что это неправда… Зачем терять контроль, зачем принимать зелье, зачем становиться Потусторонним, зачем существуют Мстительные Духи и чудовища, почему нет более безопасного пути, почему, почему, почему…

Клейн молча слушал, пока гроб Старого Нила не скрылся под землёй, пока все следы его существования не были погребены в могиле.

— Да благословит тебя Богиня, — он очертил на груди символ Багровой луны, затем подошёл к могиле, наклонился и положил букет Цветов Глубокого Сна на свежий холм.

— Да благословит тебя Богиня, — Данн, Фрай и остальные одновременно коснулись груди четыре раза по часовой стрелке.

Клейн поднял голову, выпрямился и увидел на надгробии чёрно-белую фотографию.

Старый Нил в своей классической чёрной мягкой шляпе. Видневшиеся из-под неё волосы были с проседью, в уголках глаз и рта залегли глубокие морщины, а тёмно-красные глаза были слегка мутноватыми.

Он был таким спокойным, больше не было ни печали, ни боли, ни страха.

Под фотографией была выгравирована эпитафия, взятая из его последней дневниковой записи:

«Если не можешь спасти её, отправляйся к ней».

Прохладный утренний ветер медленно проносился над кладбищем Рафаэль, и его холод, тишина и безмолвие передавались каждому присутствующему.

В полдень Клейн с подписанным капитаном бланком направился в оружейную.

Он толкнул полуоткрытую дверь и увидел за столом Брайта с его густыми чёрными усами.

Клейн на мгновение замер, затем протянул бланк:

— Пятьдесят обычных патронов.

Говоря это, он скользнул взглядом по оловянной банке с серебряной инкрустацией на столе. Ему показалось, что он снова чувствует ароматный запах свежемолотого кофе и слышит тот самый голос с нотками смеха: «Зачем ждать, пока появятся лишние деньги? Можешь написать рапорт Данну, чтобы он одобрил расходы!»

Брайт, взглянув на выражение лица Клейна, вздохнул:

— Я могу представить, что ты чувствуешь. Я и сам не могу поверить, что Старый Нил нас покинул. Иногда мне даже кажется, что это просто сон, который навёл капитан.

— Возможно, такова судьба многих Ночных Ястребов, — с горькой усмешкой ответил Клейн.

После этого случая в его душе появилось разочарование и обида на высшее руководство Церкви, скрывающее Метод Актёра.

— Надеюсь, таких трагедий будет всё меньше. Да благословит вас Богиня, — Брайт очертил на груди символ Багровой луны, взял бланк и ушёл вглубь оружейной.

Бах! Бах! Бах!

Запах пороха заполнил воздух. Клейн, словно вымещая злость, стрелял по мишеням, пока не закончились патроны. Только тогда он собрался и сел на безрельсовый омнибус, чтобы отправиться к своему учителю по рукопашному бою, Гавейну.

Он, словно истязая себя, выполнял одно упражнение за другим, пока Гавейн его не остановил.

— Тренировки не для того, чтобы калечить себя, — Гавейн посмотрел на Клейна своими мутноватыми тёмно-зелёными глазами и глухо произнёс.

— Простите, учитель, я сегодня не в духе, — выдохнув, коротко пояснил Клейн.

— Что случилось? — ровным, безразличным тоном спросил Гавейн.

Клейн подумал и кратко ответил:

— У меня внезапно умер друг.

Гавейн помолчал несколько секунд, затем провёл рукой по своим начавшим седеть золотистым вискам и отрешённо сказал:

— Однажды я за пять минут потерял триста двадцать пять друзей. Среди них было как минимум десять тех, кому я мог бы доверить свою спину.

Клейн с пониманием вздохнул:

— В этом вся жестокость войны.

Гавейн взглянул на него и вдруг с кривой усмешкой добавил:

— Самое жестокое то, что я никогда не смогу за них отомстить, не смогу исполнить их желания. Никогда. А у тебя такой шанс ещё есть. Я не знаю, что именно произошло, но я знаю, что ты молод, и у тебя ещё много шансов.

Клейн помолчал, затем глубоко вздохнул и, собравшись с духом, сказал:

— Спасибо, учитель.

Гавейн слегка кивнул. На его лице не отразилось никаких эмоций.

— Отдыхай десять минут, а потом повтори предыдущие упражнения десять раз.

— … — Клейн даже не знал, как на это реагировать.

В пятницу утром, в комнате отдыха Ночных Ястребов.

Клейн, Сика Теонг и Фрай сидели за круглым столом, но не играли в карты. Один читал газету и листал журнал, другой отрешённо смотрел в окно, а третий держал перьевую ручку, но так и не мог ничего написать.

В комнате царила такая тишина, что никто не разговаривал и не шутил. Атмосфера была почти гнетущей.

Фух… — Клейн