Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин

— Алкоголь, спиртное, выпивка, что-то жидкое и горящее.

— У вас не похмелье. Такое состояние из-за яда.

— Ясно. А яд есть?

— Вам нужны покой и медицинский уход.

— Где мы? — окинул я мутным взглядом комнатушку, не похожую на наш номер в «Хромой гусыне».

— Я отвёз вас к Сезару, а он отправил нас сюда — это какая-то хижина в лесах, к западу от Шафбурга. Здесь безопасно. Я надеюсь.

— Как ты нашёл Сезара?

— Вы сами дали мне адрес. Не помните? Впрочем, не удивительно. Вскоре после этого вы потеряли сознание. Мне пришлось привязать вас к седлу, чтобы хоть как-то довезти.

Я приподнялся и посмотрел на одеяло:

— Слава богам.

— Что такое? — озадачился Волдо.

— Стояк прошёл. Где Красавчик?

— Снаружи. От него всё ещё жутко воняет.

— Сезар выполнил свою часть сделки?

— Нет. Пока нет. Он обещал прислать сюда человека, который всё прояснит.

— Прояснит?

— Так он сказал. И ещё сказал, что для вас есть работа. Не знаю какая. В разговоре со мной он не очень-то вдавался в подробности.

— Души при тебе?

— Нет, я оставил их Сезару.

— Что?! — меня аж тряхонуло.

— Да, оставил, — пожал Волдо плечами, совершенно не испытав чувства вины за проёбанный капитал. — Сезар сказал, что отдаст их на очистку, как вы и договаривались.

— Я хуею! Сезар сказал, бля! Да у этого старого хера язык как помело! Ты чего такой легковерный?!

— Кто бы говорил!

А, сучёнок, знает, как уколоть побольнее.

— Кроме того, — продолжил юный альтруист, упиваясь своей подлой победой, — душа не поможет. Она способна восстановить разрушенные ткани, но не способна вывести яд из организма. А вот это должно помочь, — сунул Волдо мне под нос ложку смердящей зеленоватой жижи. — Пейте. Это целебный отвар из трав.

— По запаху похоже на собачью блевотину, да и по виду тоже.

— У меня не было цели сделать его вкусным. Так что просто заткнитесь и глотайте.

— Эй, с дамой сердца так разговаривать будешь, — осадил я наглеца и, стараясь не вдыхать смрадные миазмы, поместил ложку в рот. — Дьявол! Ты точно не насрал в это варево?

— Не за что, — проскрипел Волдо и отошёл к столу.

— Ладно, не дуйся. Признаю, ты здорово помог. Проебал души, конечно, но без тебя мне пришлось бы туго... Спасибо. И если думаешь, что я такое каждому встречному-поперечному говорю, то ты здорово ошибаешься. В последний раз я говорил это без издёвки... Дай бог памяти... Эх, с этим у меня проблемка. Короче, можешь считать себя избранным.

— Прямо как вы?

— Не понял.

— Вы же считаете себя избранным. Иначе откуда такая самонадеянность? Вы заговорённый, или вам цыганка нагадала, когда и как умрёте? Во второй раз.

— Ах ты об этом. Ну, может, самую малость. В конце концов, то, что я дожил до своих лет, уже небольшое чудо.

— Как вы занялись этим... ремеслом? Что вас подтолкнуло?

— Валет. Мой хозяин.

— Хозяин?

— Да. Практически рабовладелец. Он подобрал меня, совсем мелкого, и воспитал, как смог. Учитывая, что сам Валет барыжил дурью и не прочь был посадить на перо за косой взгляд, вряд ли могло получиться лучше.

— Вы будто бы благодарны ему.

— Можно и так сказать. Как-никак он меня спас, без него я сдох бы на улице. Но и с ним я сдох бы рано или поздно. Поэтому я его замочил.

Волдо округлил глаза, явно не рассчитывая на такой поворот сюжета.

— Ага, — продолжил я. — Вернулся с одного задания, откуда, по его замыслу, вернуться не должен был, и пристрелил суку. Удивлён? Думаешь, зря я так с почти родным человеком?

— А, ну конечно... Я вижу, на что вы намекаете. Но тут всё...

— Иначе? Это другое, да? Не обманывай себя. Просто, тебе было чуть сложнее решиться. Уверен, ты и раньше обдумывал такой план. И в этом нет ничего зазорного. Плохие люди должны умирать, и желательно без долгих проволочек, типа счастливой старости.

— А мы разве не плохие?

— Мы с тобой, дорогой оруженосец, антибиотики. Антибиотики не плохие и не хорошие, они просто выполняют свою работу — чистят мир от разномастного болезнетворного говна. Да, иногда под раздачу попадает и что-то безвредное, иногда и полезному достаётся на орехи. Но тут уж ничего не попишешь, побочные эффекты. Среди тех, кого я убил, действительно хороших людей можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и то вопрос — насколько они оказались бы хороши, узнай я их поближе.

— Например? — устроился мой любознательный прихвостень поудобнее и скрестил руки на груди.

— Хм... Кто же у нас лучший из лучших? Дай подумать. О, знаю, точно-точно, — невольно улыбнулся я, погружаясь в тёплые воспоминания о славных деньках, — Григорий, Гриша, родной ты мой. Он был палачом в Коврове.

— Палачом? — переспросил Волдо, задрав брови.

— Да. Порол, клеймил, вешал, ноздри рвал, руки рубил. Отличный мужик. Не повезло ему, казнил не того человечка — брата одного видного бандюгана. Ну, тот и заказал полный комплект — судью, прокурора, защитника, дознавателя, арестовавших полицаев, и палача, конечно же. Хотел даже толпу у эшафота подорвать. Говорит, мол, туда вечно одни и те же поглазеть ходят, над смертью братишки моего улюлюкали скоты, занеси-ка им подарочек со шрапнелью. Я еле отбрыкался. Бомбы — не моё. А начать решил с палача, чтобы раньше времени шухер не поднимать. Мочить его на площади было совсем несподручно, пришлось искать близких контактов. Но палачи — народ нелюдимый. Мало кто хочет с ними общаться, вот они и замыкаются в собственном мирке. Издержки профессии. Так этот ещё и здоровенный был, настоящий шкаф, кулак с твою голову, такого в переулке не зарежешь. А шуметь, когда у тебя ещё шесть целей впереди, нежелательно. Короче, решил я его травануть. При такой работе люди обычно крепко дружат с бутылкой. Прикинулся заплутавшим пьянчугой, постучался, мол, так и так, дружбана своего ищу, днюха у него, с ног уже сбился, а сам бутылкой трясу, хорошей такой, объёмистой, да ещё две из карманов торчат. Тут душа поэта и дала слабину. Слово за слово, заходи, говорит, и без друга твоего отметим,