Хейтер из рода Стужевых, том 2 - Зигмунд Крафт

Я был растерян и совершенно не понимал, как на это реагировать. Вроде, по статусу положено, но никогда ещё ко мне так не обращались. Это было слишком абсурдно. Но точно только то, что неприятно.

Так, стоп, она ведь даже не в курсе, что я барон. Так ведь? Что вообще происходит? Да и сама она кто? Достал визитку, но там был только номер телефона и больше ничего. Смял её и положил обратно в карман. Может, удастся пробить.

Вышел на парковку, нашёл нужную машину по номерам и сел в неё. Из группы что-то обсуждающих водителей отделился один и, глянув на меня, переспросил адрес. Я подтвердил, и мы поехали.

На следующий день я решил вернуться к своему привычному режиму и вышел на пробежку. Всё же физические упражнения меня успокаивали и придавали уверенности. Мария продолжала и дальше игнорировать тренировки, а я ей не мамка, чтобы настаивать.

После завтрака позвонил Холодов. Он опять задал несколько вопросов о сестре, а потом перешёл к сути. Его интересовало, посещал ли я бои. Я ему рассказал о подозрительной подставе с Гранитом.

Старик замолчал на секунд десять, после чего поблагодарил за информацию и пообещал, что разберётся.

— А подробнее можно? — нахмурился я. — У вас есть точки давления на организаторов?

— Есть. Поговорим, когда вернусь.

О как. Интересно.

Дни до возвращения Холодова прошли на удивление спокойно. Я занимался спортом в гордом одиночестве, во время приёмов пищи немного шутил над сестрой, отчего та злилась. После такого продуктивно медитировал, приноравливаясь к дару. Мой контроль над огнём становился всё более тонким, что придавало хорошего настроения и уверенности в будущем.

Не забывал про нейтральную магию — ею я, в основном, пытался укреплять мышцы и покрывать кожу, создавая нечто вроде щита. Но работала она хуже дара, да и в целом чувствовалась какой-то более «жидкой», что ли. Я не мог понять, почему так происходит. Возможно, это принципиальная особенность разницы между даром и сырой магией.

Так же мы встречались с нашими подругами, болтая ни о чём. Мне нравились эти посиделки в кафе и прогулки. Наверное, я впервые в жизни чувствовал себя действительно частью компании. Были ли у меня настоящие друзья в прежней жизни? Я считал когда-то, что да. Но первые же трудности отсеяли всех. В памяти прежнего Алексея так же не было тех, кого он бы считал близким человеком. Приятели, льстецы, охочие до выгод общения с ним.

Похоже, прежний Алексей считал такие компании нормой и даже расслаблялся в них. Он знал, что с ним не посмеют сделать чего-то плохого из-за положения в обществе. Даже ситуация, когда он напился и набил татуировки, ничему его не научила. Он понимал, что это как клеймо, и всячески скрывал их, чтобы не смеялись ещё и над этим. Но продолжил общаться с теми, кто подначил его на подобное и поддержал эту затею.

Но даже несмотря на это, он был достаточно замкнутым. Как и я, в принципе. У нас много общего, если задуматься. И всё же, сейчас я проживал лучшую жизнь даже по меркам прежнего Алексея. Смог бы он так вписаться в женский коллектив? Сомневаюсь. Он способен был только засматриваться на девушек, но не действовать. Служанки и простолюдинки ему были совершенно не интересны, а с равными себе не удавалось наладить контакт. Мне тоже, в принципе…

Но что сейчас? Я в центре внимания четырёх девушек, пусть одна из них и моя сестра. А скоро академия — там моя популярность станет ещё больше. Я в этом более чем уверен! Особенно когда граф Огнев будет побеждён мной на дуэли.

А ещё мне нравилась власть над Марией. Она постоянно бесилась практически от любого моего слова или косого взгляда, но при этом стала заметно покладистее. Так что я лишь немного подначивал её, поднимая себе настроение. Она была будто инструментом в моих руках. Точнее — батарейкой.

И всё же я не мог тихо не злорадствовать в ожидании возвращения Холодова. Упрямство Марии — то, что меня в ней очень сильно раздражало, — невозможно было победить. А сейчас мне казалось, что после появления старика с новостями она сломается и станет моей полноценной марионеткой.

Наконец, этот день настал. Аркадий Петрович приехал перед обедом, но никуда не спешил. Он был задумчив и молчалив. Даже на мой вопросительный взгляд покачал головой и сказал, что занят. Так что разговор по вопросу боёв переносился на неопределённый срок.

Во время обеда Мария была непривычно весёлой и пыталась разговорить старика вопросами о своей матери, братьях и отце. Тот отвечал односложно и был хмурым — груз предстоящей беседы висел на нём.

Девушка будто не замечала этого и тараторила без умолку. А когда чай был выпит, она уже собралась было уходить на послеобеденный отдых, как Холодов решился:

— Останься, Мария. Нам нужно очень серьёзно поговорить.

— Мне можно присутствовать? — тут же поинтересовался я.

Он задумчиво посмотрел на меня, размышляя с минуту, наверное. Сестра извелась за это время. Также Фёкла успела убрать всю посуду и оставить нас одних.

— Лучше не надо, — вынес свой вердикт старик.

Я пожал плечами, будто ничего серьёзного не случилось, и вышел из трапезной, чтобы остановиться в коридоре за дверью. Не знаю, почему он не отвёл девушку в кабинет. Может, боялся, что она там погром устроит? А помещение ведь, как и дом в целом, принадлежали мне.

— Вы будете говорить или нет? — откровенно скучающе проворчала Мария.

— Твой отец вынес решение. Ты больше не будешь учиться в Туле. Ты переведена сюда, в местную Магическую Академию.

Повисла тишина, а меня раздирало желание заглянуть внутрь, чтобы увидеть лицо девушки. Но я сдержался — вряд ли бы что-то вышло, ведь она сейчас должна сидеть спиной ко выходу.

— Что? — спросила она тихо, неверяще. — Что вы сказали?

— Ты остаёшься здесь, — его голос был твёрд и спокоен. Даже не знаю, какая степень выдержки для этого нужна. — Документы уже поданы. С сентября — Тамбовская Магическая Академия.

Тишина повисла ненадолго:

— Это шутка