Катнора. Сердце двух миров - Ольга Кобзева

- Эх, Катнора, - вздохнула старая гномиха. – Иногда мне кажется, что Высшие наградили меня, послав тебя на старости лет, а в другой момент понимаю – нет, наказали. Как есть, наказали!

- Люблю тебя, тетушка Дора! – прильнула к старой гномихе, от которой знакомо пахло пирогами и домом.

Да, я знаю, что не родная тетушке и дядюшке, но живу я у них уже десять лет и ни разу не почувствовала себя чужой или нелюбимой. Историю, как тетушка меня из болота спасла, я слышала уже много раз, но всякий раз снова замирало сердце, когда рассказывали, как дядюшка Готрек в последний момент успел жену спасти. Уже нахлебалась она грязной воды, уже почти совсем в болоте скрылась, но нет, вытащили, откачали.

Вот и сейчас только подумала о том, что тетушка погибнуть тогда могла, аж сердце замерло. А ведь и я сама тогда едва к Высшим не отправилась. Дядюшка говорит, корзину он у жены забрал, а там я, пары дней от роду. Мокрая, холодная и не дышу. Уж что там случилось – непонятно, но стоило только дядюшке меня на руки взять, как словно дух в тело вернулся! Задышала, порозовела, хоть и слаба была.

Но ничего, выходили, вылечили. С тех пор и живу у тетушки Доры и дядюшки Готрека. Они – моя семья, а я их. Есть еще Филик – сын дядюшки от первой жены, но он в Золотари ушел, в клан Камнетесов редко приезжает, очень редко.

Пока ела пирог, запивая сладким отваром, думала, как бы снова в мастерскую улизнуть. Тетушка не зря бранилась, в мастерской крыша сыпется, один кусок прямо на рабочий стол рухнул, потому дядя ее и запечатал, а мне там раздолье! Инструменты там еще от прадеда дядюшки остались, ни Готрек, ни отец его, ни дед камнями драгоценными никогда не занимались, а вот с породой могли такое сделать, что не каждый камнетес в силах повторить.

Отец Готрека, например, дома из камня строил. Руководил самой большой бригадой строителей, почти каждый дом в клане с его участием поставлен. Дед Готрека каменной утварью занимался: посуду мастерил, жернова для мельницы, а уж какие он скульптуры по всему клану поставил! А вот дядюшка Готрек по всему клану и не только дороги мостит. А еще отделкой домов занимается.

У нас в доме купальня ониксом выложена, дядюшка сам, своими руками каждому камешку место нашел, красота непередаваемая! А комнаты известняком отделаны, да так ловко, что ни зазоров нет, ни углов острых. Крепко, красиво, долговечно.

А как он снаружи дома отделывает! Дядюшка Готрек один привык работать, без бригады, но до чего же все у него в руках спорится! Из соседних кланов приезжают, чтобы он и им дома все устроил.

А вот прадед Готрека с драгоценными камнями работал. Редкое то умение, никто больше не сумел перенять, так и стоит мастерская бесхозной с самой его смерти. Я туда случайно забрела, мастерская частично в скале вырублена, частично рядом пристроена. Крышу Готрек ни разу не перекрывал, дерево давно сгнило, в труху превратилось, а балки стали рушиться, но когда это останавливало пытливый детский организм?

Помню, войдя под прохладные своды впервые, ощутила то, что называют эйфорией. Восторг от каждого сантиметра этого места, пропитанного духом мастера, что когда-то здесь обитал.

Прадед дядюшки Готрека никак не мог быть моим родственником, но я чувствовала с ним необъяснимую связь. Через это место, через запыленные инструменты, через камни, так и оставшиеся необработанными.

Да, почтенный гном Унгрим ушел из жизни неожиданно. По словам Готрека, он не болел, не был слишком уж дряхл. Каждый день Унгрим просиживал в своей мастерской часами, возясь с камнями, выполняя заказы, мастеря то, на что никто другой в клане способен не был.

Гномы клана понимали ценность камней, случайно добытых ими в недрах гор и карьеров, но еще больше они ценили талант и умение почтенного Унгрима. Драгоценные камни, насколько бы они ни были ценны, отдавали талантливому гному просто так, безвозмездно. А уж Унгрим находил им применение.

Драгоценные металлы для оправы своих работ почтенный гном закупал в клане Золотарей, а готовые изделия реализовывал через гномов из клана Длиннобородых. Вырученные деньги щедро жертвовал на развитие клана, никогда не скупился и даже сам лично содержал две семьи почтенных гномов, лишившихся кормильцев по несчастливой случайности.

- Хороший был гном, - обычно заканчивал рассказ про прадеда Готрик. – Но тебе, Катрина, нечего делать в заброшенной мастерской. Продать оставшиеся камни у меня рука не поднимается, надо бы засыпать мастерскую со всем, что там есть, но что-то останавливает. Вот только соберусь, как словно кто-то за руку держит, не дает последний шаг сделать.

Я очень полюбила это место. Очень.

Поначалу просто рассматривала изящные инструменты, восхищалась камнями и недоделанными работами. После, осмелев, навела в мастерской порядок: вытерла пыль, вымела полы, разгребла осыпавшиеся куски, вынесла все наружу.

Работал Унгрим в свое время при свете дорогостоящих осветительных артефактов. Заряжаются они особой силой, которой только драконы, да некоторые люди обладают. Артефакты эти, пусть и волшебные, магические, а все равно не способны работать вечно. За время, прошедшее после смерти Унгрима, конечно же, должны были разрядиться. Готрек так и считал, потому как в мастерской давно уже темень царила.

Но, видимо, просто что-то нарушилось в работе сложных артефактов, а я случайно починила. Ведь я лишь покрутила необычные приборы в руках, поразглядывала, а они возьми, да и засветись! Поначалу тускло, будто нехотя, а после все ярче и ярче, пока не стали освещать всю мастерскую до самых скрытых, некогда темных уголков.

Глава 3

С тех пор я стала проводить в заброшенной мастерской все свободное время. Нет, конечно же, я безропотно помогала тетушке Доре с домашними делами: охотно подметала пол, чистила овощи по ее указке, кормила курочек и уток, собирала яйца, которые те разбрасывали, где им вздумается, игнорируя любовно устроенные для них дядюшкой гнезда, рвала сорняки и поливала посадки на огороде. Но потом убегала в свое любимое место. Мастерская звала меня, манила.

- Катнора!

Обернулась, видя торопящегося ко мне Ориса – соседского гнома, старше меня на три года. Молодежь все чаще стала уезжать из клана, поэтому детей в деревне оставалось все меньше. На нашей улице только мы с Орисом, да еще двое гномих на соседней – Чизи