Идеальный мир для Химеролога - Олег Сапфир

— Слышь ты, падла хвостатая, — не выдержал я. — Хватит драматизировать! Пропадёт он… Тебя там уже ждёт свеженькое, выращенное по спецзаказу молодое тело, куда твоя память и сознание перенесутся уже через пять минут после «героической гибели».

Дракон обиженно засопел.

— Ну вот что ты за человек, Викториан? Нельзя было подыграть? Я, между прочим, на актёрские курсы ходил!

О, эти «курсы» я помнил слишком хорошо. Меня, как главного попечителя, срочно вызвали в Великий Драматический Театр Тысячи Муз. Это было величественное здание из живого кристалла, помнившее постановки тысячелетней давности.

И вот посреди этой святыни стоял Вестфаль в человеческом обличье и, брызжа слюной, требовал главную роль в новой трагедии. Когда режиссёр ему отказал, эта ящерица впала в ярость, приняла истинный облик и пообещала всех сожрать, а театр спалить до фундамента.

Пришлось вмешаться. В итоге роль ему не дали, но и жрать никого не пришлось. Правда, следующие двенадцать пьес эта хвостатая наглая морда играла обоссанный куст в третьем акте. Без слов, разумеется.

— Ладно, приготовься, — прервал мои воспоминания Вестфаль. — Сейчас будет экстренная эвакуация.

Я сидел в специальном коконе из уплотнённой энергии, который крепился к его спине. Эта штука скрывала меня от внешнего мира, позволяя видеть всё, что происходит снаружи, как на огромном панорамном экране. Сам же я был для местных абсолютно невидимым. И, что немаловажно, абсолютно голым.

Это было частью сделки со Вселенной. Чтобы попасть в закрытый мир, нужно было сжечь все старые привязки. Моё тело было пересобрано на клеточном уровне, обнулено до состояния новорождённого. Чистый лист. И как только моя пятка коснётся этой земли, запустится протокол «привязки». Я стану частью этого мира. Без сил, без регалий, с одним лишь крохотным магическим Даром на уровне выпускника детского сада для Одарённых детей.

Раньше меня это не парило. А теперь… теперь я не был так уверен.

Прямо на нас неслась ледяная глыба размером с хороший такой загородный дом. С явным желанием превратить моего чешуйчатого друга в красную наледь на синем льду.

Вестфаль даже не стал уклоняться. Он просто чихнул — коротко и презрительно.

Сноп алого пламени ударил в глыбу, и та, кувыркнувшись, улетела в сторону, где с глухим грохотом снесла верхушку какой-то бетонной башни.

— Всё нормально, там никого не было, — тут же сообщил дракон в моей голове. — Я траекторию скорректировал. Никто не пострадает.

— Слушай, а ты уверен, что вообще что-то прокатит? — на всякий случай уточнил я. — Судя по всему, ты для них — враг номер один. Приоритетная цель для аннигиляции.

— Конечно, уверен! Я же обещал, что у меня всё продумано.

Внизу и правда все были настроены как-то чересчур агрессивно. Обычно, когда люди видят дракона такого калибра, сначала в штаны накладывают, потом пытаются договориться, и только потом, когда все вежливые слова заканчиваются, начинают атаковать. А тут сразу с места в карьер.

— А всё просто, друг мой, — пояснил Вестфаль. — Они просто не видят моей истинной силы. Для них я просто очень большая, тупая и наглая ящерица-переросток. Очень живучая, но не более.

— Твою мать… — только и успел выдохнуть я.

План Пандоры трещал по швам. Она обещала мягкое и незаметное внедрение. А по факту я сейчас ворвусь в этот мир как… как кто? Как пассажир огромного летающего монстра, которого пытаются сбить всем, что стреляет.

— Это я, получается, таким образом сейчас в общество вольюсь? — с сарказмом уточнил я.

— Ну, не все планы идут так, как задумано, — философски заметил Вестфаль. — Так что держись.

Дракон картинно зарычал и начал снижаться. Внизу вовсю суетились люди. Какие-то маги в модных мантиях пуляли в нас огненными шарами и молниями. Удары просто растворялись на чешуе, не причиняя ни малейшего вреда. А Вестфаль рычал, извивался и всячески изображал из себя тупое животное, попавшее в ловушку.

Ага, тупое животное. С десятью высшими образованиями из «Великой Академии Науки и Прогресса», каждое из которых он получал по сто лет. Ну, действительно — актёр.

И в этот момент до меня дошёл весь гениальный идиотизм его плана. Он — страшный монстр, прилетевший разрушать город. А я? Если я сейчас вылезу из-за его спины, меня что, встретят с хлебом-солью?

Ага, как же. «О, человек, свалившийся со спины дракона-разрушителя! Ты, должно быть, наш друг!» — и тут же завалят обоих, даже не разбираясь. Одного — как монстра, второго — как его пособника.

Нет, смерти как таковой я не боялся. Я озаботился тем, чтобы моя душа в случае чего вернулась куда надо. Но всегда есть шанс, что что-то пойдёт не так. А главное — второй раз Многомерная Вселенная меня сюда уже не пустит. Она дама злопамятная, и на одни и те же грабли наступать не любит. В следующий раз дырку точно законопатит.

Хотя… можно, конечно, связать вместе шесть таких драконов, как Вестфаль, и использовать их как живой таран…

— Эй, каких ещё шесть драконов⁈ — тут же возмутился голос в моей голове. — Мы тебе что, тягловый скот⁈

— Слышь ты, философ! Когда в следующий раз нажрёшься с Охотниками и будешь по амулету связи реветь, чтобы я тебя забрал, я тебе тоже скажу, что не извозчик!

— Ну, блин, было разок…

— Было-то разок, а наобещал ты им там с три короба! Зачем именем Пандоры клялся? Или ты забыл, какая она обидчивая?

В мою голову тут же прилетела ментальная картинка: Вестфаль в человеческом обличье виновато потирает затылок.

— Да помню, помню…

Я усмехнулся. Старый друг. Сколько мы с ним пережили… В основном, конечно, это были истории о том, как он влипал в очередную передрягу, а я его вытаскивал. Но то, что он сейчас делал для меня… это было нечто. Прорваться в закрытый самой Многомерной Вселенной мир, нарушая все мыслимые и немыслимые законы. Не каждое разумное существо согласится на такую авантюру ради друга, который заскучал и ищет вдохновения.

— Сейчас что-то будет, — вдруг посерьёзнел Вестфаль.

— Ты, надеюсь, защитный кокон на мне нормально активировал?

— Ну да. А что…

Его мысленную фразу оборвало резкое давление. Как будто невидимые тиски размером с континент схватили дракона и с невероятной силой потащили к земле. Вестфаль зарычал, уже по-настоящему, напрягая каждую мышцу, чтобы удержаться