Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1 - Арий Родович
Я медленно кивнул. То, что он говорил, укладывалось в логику. Но... слишком многое требовало уточнения.
— Получается, Эхо влияет не только на магию... — я прищурился. — Оно ещё и меняет климат? Или, скорее, подстраивает его под тех, кто здесь обитает? Под людей, животных, растения?.. Адаптация работает не в одну сторону, а в обе.
И тут я вдруг понял одну странность. Все эти описания — «там, где живут люди», «в обжитых местах», «в зонах с населением»... Яков постоянно делал на этом акцент. Словно Эхо не просто формирует климат, а формирует его только рядом с людьми. То есть, сама привязка происходила не к территории, не к географии, а к человеческому присутствию.
— Яков, — я повернулся к нему, — скажи, а что происходит с климатом дальше? Вот мы сейчас — под Красноярском. Вокруг тайга. И, насколько я понимаю, она тянется на сотни километров. Очевидно, что люди там не живут постоянно. Так климат в этих зонах — такой же стабильный, как здесь? Или меняется?
Яков чуть приподнял бровь, как будто и сам ожидал, когда я дойду до этого вопроса:
— Меняется. Чем дальше от присутствия людей, тем слабее воздействие стабилизированного климата. Возникает то, что мы называем «естественным доминированием». Если в зоне долгое время обитают звери или даже монстры — климат начинает мимикрировать под них. Иногда очень быстро. Особенно, если поблизости обитает мощный монстр с высоким запасом Эхо. Такое существо может задавать климатическую доминанту в регионе, перекрывая влияние всех остальных — даже если это глубинная тайга. В крайних случаях вокруг таких существ возникают целые микроклиматические зоны — от вечной мерзлоты до пустынь, если никто в округе не способен превзойти его по силе Эхо. Там условия могут становиться экстремальными — жара, холод, вечный дождь. Всё зависит от типа существ, их численности и энергии Эхо.
Я кивнул — слишком многое начинало сходиться. Пазлы собирались. Получалось, что Эхо не просто подстраивалось под разумных. Оно считывало сигналы среды — температуру тела, эмоциональные импульсы, структуру поведения — и адаптировало мир под них. Словно сама планета училась жить в симбиозе. Но если рядом не люди — она учится у других.
— А с курортами как? — спросил я, уже с лёгкой усмешкой. — Выходит, если везде комфортно, ездить на юг незачем?
Яков покачал головой:
— Как раз наоборот, господин. Курортные зоны сохранили свою привлекательность. Более того — стали ещё комфортнее.
На лице Якова мелькнула блаженная улыбка — он явно вспомнил что-то личное, возможно, отдых, который случился давно. Улыбка тут же стала чуть грустнее.
— Там всегда тёплая вода — если мы говорим о морях. Или пушистый снег — если о горах. Эхо будто знает, чего от этих мест ждут. Люди приезжают с одинаковым настроем: отдых, покой, восстановление. И Эхо не просто подстраивается — оно усиливает эффект. Создаёт особую атмосферу. Там даже сами монстры другие — менее агрессивные, мягкие, безопасные. Иногда их приручают — держат как питомцев.
Он сделал паузу, чуть опустив глаза:
— Есть мнение, что Эхо делает эти места местами отдыха не случайно. Что система мира как будто оставила нам уголки для передышки. Эмоциональные узлы, в которых человек может восстановиться. Эхо там даже другого фона — успокаивающего, восстанавливающего. Почти во всех регионах есть такие зоны. Где-то это отели, где-то санатории, где-то — целые города. Но попасть туда трудно. Очереди, конкуренция, политика. Ведь отдых — теперь не просто роскошь. Это часть системы равновесия.
— То есть... — я чуть замер, осознавая — и в то же время формулируя вслух, — Эхо улавливает не только наличие людей, но и то, чего они хотят от места, в котором находятся. Их ожидания. Настроения. Воспоминания. И строит климат, структуру, даже архитектуру частично — под это?
Яков слегка склонил голову, как будто подтверждая:
— Да, господин. Мир живёт в ответ. Именно так и устроена наша эпоха.
Я задержал взгляд на Якове. Интонация, с которой он это произнёс, заставила меня насторожиться. Он говорил об этом с какой-то печальной уверенностью, будто за этими словами стояло больше, чем просто философия.
Я решил спросить Дворецкого напрямую — слишком многое не сходилось.
— Климат у вас всегда был таким? Или что-то произошло, что его изменило? — я задержал на нём взгляд. — Потому что, когда вы говорили о Севере, упомянули, что люди адаптировались. Но такая адаптация не происходит за столетия. Это требует миллионов лет. Это эволюция, а не просто привычка. Я могу поверить, что растения мутировали, что-то проросло за пару веков, но чтобы человек стал спокойно жить в условиях вечной зимы?.. Это не просто холод. Вы сами сказали — там по-настоящему сурово.
Яков слегка опустил глаза. Его ответ был коротким, но в нём чувствовалось что-то большее, чем просто знание.
— Нет, господин. Так было не всегда. Всё изменилось после Вспышки. Мир изменился. Мы изменились. И климат — тоже.
Он сделал паузу. Мне хватило времени, чтобы рассмотреть. Дворецкий говорил об этом всём так, словно видел это сам. Словно находился рядом, когда всё происходило. Это ощущалось не как пересказ чужой истории — а как воспоминание. Но не может же быть... На вид ему не больше сорока. Ну, максимум — сорок пять. А вспышка, если верить его словам, изменила мир полностью. Значит, это произошло давно. Достаточно давно, чтобы даже магия не могла замаскировать возраст.
Я перевёл взгляд на светильник. Чёртов светильник — он же не на электричестве, а на магических элементах. А это значит, что вся инфраструктура давно уже работает на Эхо. Значит, прошло не двадцать и не тридцать лет. Такую систему не строят за одно поколение. Это требует веков — как минимум. Даже у нас с электричеством ушло десятилетие на внедрение. А тут — магия. Архитектура. Образование. Повседневность. Всё говорит о том, что прошло столетие. А может — и больше.
А он продолжил говорить:
— Не сразу. Но со временем всё перестроилось. То, что вы видите сейчас — не естественный порядок. Это то, что осталось после.
— Подожди. Какая ещё вспышка? — спросил я, не сводя с
