История Нирна I: Morrowind - Саггаро Гиерри
— Разумеется, — киваю.
— Впрочем, ты должен понимать, что люди могут быть более… хм… медленными в смене своих взглядов. Поэтому я прошу тебя быть снисходительным к ним, особенно к ординаторам — стражи Вивека давно привыкли реагировать на самозваных Нереваринов определённым образом, как и на тех, кто открыто признаётся в следовании старым традициям и верованиям.
— Я и так не особенно стремился к известности, — пожимаю плечами, — но благодарю за совет. Постараюсь держать себя в руках.
— Что ж… Полагаю, раз мы разрешили этот вопрос… Пойдём, — Сариони поднялся из-за стола, оправив мантию, — Господин ждёт тебя.
Архиканоник неторопливо шёл впереди меня, открывая одну дверь за другой. Похоже, это была какая-то глубоко-служебная часть здания, потому что по пути мы не встретили ни единой живой души — вокруг были только коридоры и закрытые двери, хотя где-то в отдалении явно слышались голоса. Наконец, очередная дверь, отпёртая Толером, вывела нас на улицу прямо напротив величественной пирамиды Храма Вивека.
— Дальше я пойти не могу, — Сариони смотрел в сторону пирамиды с явственно читаемым благоговением. — Господин наш Вивек приглашал только тебя, Витейр. Ты должен гордиться, это великая честь — удостоиться личной аудиенции с ним.
Сказал бы я, куда стоит запихать эту «честь», но было бы глупо говорить такое верховному жрецу на ступенях храма его бога, в котором этот самый бог присутствует лично здесь и сейчас. Поэтому, я просто кивнул, окидывая лестницу перед собой взглядом, и двинулся наверх.
И чем выше я поднимался, тем сильнее чувствовалось что-то в воздухе, как во время затишья перед грозой любой может легко понять, что сейчас будет — воздух становился словно бы гуще, начинал покалывать кожу. Но, как ни странно, ощущение концентрированной силы, способной движением пальца уничтожить крупный город, не давило — наоборот, идя по ступеням, я чувствовал, словно возвращаюсь домой из долгого странствия, словно там меня ждёт не какой-то непонятный бог, а удобное кресло у камина и большая чашка свежезаваренного чая.
Я даже в какой-то момент остановился, пытаясь понять, с чего вдруг на меня нахлынул такой странный набор эмоций и ощущений. Увы, безрезультатно — если это и было чьё-то целенаправленное воздействие, оно было выполнено на таком уровне, какой я не то, что перебороть, я и осознать-то его не мог. Одно могу сказать точно — с каждым шагом я становился всё более спокойным и уверенным в своих силах.
Поднявшись на самый верх, я оглянулся — с высоты последнего яруса пирамидального строения весь Вивек был, как на ладони, я даже невольно залюбовался пейзажем. Но долго предаваться созерцанию мне не дали. Массивная деревянная дверь за моей спиной медленно отворилась с тихим скрипом, а изнутри раздался спокойный, усталый, голос:
— Входи, Витейр, нам нужно многое обсудить.
В покоях живого бога царил полумрак, лишь слегка, так чтобы только различать очертания предметов, разгоняемый жаровнями, расставленными вдоль стен. Помещение как-то не слишком сильно вязалось у меня с понятием «жилище бога» — на считая нескольких массивных колонн, подпиравших куполообразный свод, и возвышения в самом центре, заваленного многочисленными подушками и застеленного коврами, зал был пуст.
Только пройдя несколько шагов вперёд от входа, и услышав за своей спиной закрывающуюся дверь, я увидел и хозяина — Вивек с удобвствами полулежал на центральном возвышении, словно он был не божеством, спустившимся к смертным, а каким-нибудь шейхом в моём родном мире. Первое впечатление настолько разнилось с ожиданиями, что я далеко не сразу почувствовал даже физичеси ощущаемую мощь, исходящую от него. Как и не сразу оценил все физические различия внешнего вида. Да, он был гуманоидом, как и я, но на этом сходство заканчивалось. Как и на всех изображениях, кожа божества была двух цветов, разделённых плавным и незаметным переходом — иссиня чёрной с одной и золотистой, практически сияющей в темноте, с другой. Его глаза светились раславленным золотом, а волосы на голове представляли скорее факел призрачного пламени, чем причёску. Или это были не волосы, а что-то вроде короны? Не знаю…
Никто из нас не проронил пока что ни слова, мы оба разглядывали друуг друга, пытаясь понять, чего можно ожидать от собеседника. Ну… Я пытался, по крайней мере — полагаю, существо таких возможностей, как Вивек, прочитал меня, как открытую книгу и теперь просто великодушно давал мне время осознать этот факт и смириться с ним. Наверное… Да…
— Проходи, Витейр, — божество повело перед собой кистью и между нами прямо из воздуха появилось резное кресло.
Что ж, раз бог настойчиво приглашает… Кресло оказалось на удивление очень и очень удобным, у меня было впечатление, что я сижу не на деревянной конструкции, пусть и сотворённой божественными силами, а просто на воздухе, поддерживающем меня над полом. И снова я почувствовал волну какого-то непонятного спокойствия, уюта и расслабленности. Да что ж это такое? Хм…
— Полагаю, — снова взял слово хозяин помещения, видя, что я не собираюсь начинать беседу первым, — тебя интересует, почему вдруг я пригласил тебя на личную аудиенцию, а уж тем более, почему так резко сменил политику Храма в отношении тебя и верований племён эшлендеров?
— Да, меня это интересует, — киваю, — хотя тот факт, что я впервые не то что беседую, но и вижу божество в мире смертных во плоти, так сказать, меня интересует куда больше…
- Правильно, Витейр! Пожалуй, я слишком долго общался только с Толером Сариони и отвык от того, что все смертные разные… И далеко не все из них обязаны испытывать столь же всепоглощающее благоговение перед божественными силами. Тем более что… — бог с явственной усталостью вздохнул, как-то даже осунувшись и обмякнув на подушках.
Угу… Попробуй тут не поиспытывай благоговение, если эти самые «божественные силы» могут тебя лёгким движением мизинца размазать равномерным слоем отсюда и до Имперского города, не сильно напрягаясь. Ну… Теоретически…
Только теперь, когда он на мгновение потерял над собой контроль (или сделал это специально), я вдруг с оторопью понял, что Вивек, живой бог-поэт, один из Трибунала, невероятно устал. Устал не столько физически, что, полагаю, было бы невозможно в принципе, учитывая его суть, но устал морально и психологически. Сейчас он больше всего походил не на бога, а на уставшего от государственных дел смертного правителя, который вроде и хотел бы послать всё к чертям, а вроде и совесть не позволяет просто так отбросить все взятые на себя обязательства.
— Ладно, — Вивек
