Владыка Нового Мира 2 - Максим Злобин
– Тише, Сиятельство, не кричи.
Как-то незаметно, мы с Андреем Семёновичем перешли на «ты». Беда сблизила. Не общая, правда, но я заинтересован в её скорейшем разрешении как никто другой.
– Пойдём, – сказал я. – Здесь мы уже всё видели.
Развернувшись, мы протолкнулись сквозь толпу зевак и двинулись вглубь города. Отчасти, план по вызволению Голубицких уже был готов. У такого влиятельного рода просто не могло не быть путей к отступлению, и под усадьбой проходил тайный подземный ход. Другой момент, что выход из него располагался внутри крепостных стен Нового Сада, и потому до сих пор никто не дерзнул бежать.
А может и дерзнул. А может и бежал. А может и пусто уже внутри, кто ж знает? Однако Андрею Семёновичу в любом случае нужно было попасть внутрь, чтобы забрать из отцовского сейфа обличительный компромат на князюшку.
Что дальше?
Дальше придётся донести до аристократии Нового Сада, что все их активы чуть было не национализировали, и обязательно национализируют в дальнейшем, после того как стихнет шумиха вокруг Голубицких. Ну… либо так, либо силой – уличные бои, бессмысленные и беспощадные. На данном этапе совместить дипломатию с резнёй не получится, и Андрей Семёнович это прекрасно понимал.
– Привет, – я заглянул Менделю за плечо. – Сестра дома?
– Нет, ушла куда-то, а ты-ы-ы-ы…
– Отлично!
Я отодвинул Вадима в сторону. Сперва пропустил в холл графа, а потом зашёл сам.
– Знакомься, Андрей Семёнович Голубицкий.
Рука невротика Менделя сама потянулась за телефоном.
– Стоять! – рявкнул я. – У тебя в кабинете может быть прослушка? Нет? Тогда веди…
На сей раз обошлись без вина. Груз Голубицкого по-прежнему стоит на трассе, и уж чего-чего, а этого добра у меня в ближайшем будущем будет с перебором. Интересно… а что, если гоблинам дать немного прибухнуть? Ладно! Мысль нынче неуместная. К делу:
– Что в городе слышно? – спросил я с ухмылкой и приземлился на кресло.
– Так ведь, – Мендель покосился на Голубицкого. – Слышно, что-о-о-о…
– Выкладывай давай. Мы здесь именно по этому поводу.
– Слышно, что молодой граф по указке Младших убил отца и теперь готовит переворот, чтобы передать город в их руки. Уехал из Нового Сада, чтобы с ними встретиться.
В повисшей тишине было слышно лишь мерное тиканье часов и скрип зубов Андрея Семёновича. Молодой Голубицкий покраснел лицом. Стянул с себя чесоточный парик и пытался успокоиться дыханием. Безуспешно, само собой. Садовников вывернул всё не просто как было нужно ему, но ещё и максимально больно для Голубицкого.
– Короче, Мендель, – прервал я молчание. – Всё не так. Мы хорошие ребята, а они плохие. Понимаешь?
– Ага.
– Повтори.
– Мы хорошие, а они…
– С-С-СУКИ!!! – граф вскочил с места.
Заревел, как бешеный медведь, и давай громить кабинет Менделя. Схватил торшер, разбил его о стену, пнул кресло, оставил в деревянной настенной панели несколько вмятин от кулаков, и в конце концов добрался до рабочего стола барона. Сперва смахнул с него всё, – и баночки с красками, и увеличительное стекло, и недокрашенную фигурку сисястой фурри, – а затем и вовсе схватился обеими руками за край столешницы и перевернул. Тут успокоился наконец и застыл. Впился глазами в пустоту и яростно дышал, то раздуваясь, то сдуваясь.
Вадим Евграфович отреагировал достойно. Решил не замечать, что стол перед ним внезапно исчез. Сперва просто деликатно отвёл взор, а затем нашёл свои ногти необычайно интересными и уставился на них.
– Извините, – вернул себе самообладание Голубицкий и не глядя протянул руку в сторону; протянул чтобы похлопать барона по плечу, но маленько промахнулся и в итоге пошлёпал по лицу. – Я всё компенсирую.
– Господа! – я поднялся с кресла. – Так уж вышло, что все мы в одной лодке. Поэтому настоятельно рекомендую всем успокоиться и подумать над тем, что делать дальше.
А господа нашли в себе силы последовать моему совету, и за следующий час мы с Менделем и Голубицким набросали план…
* * *
Едва проникнув за порог, мы оказались в уютной полутьме. Стены – красный бархат, пол – ковры с высоким ворсом, вместо потолка – шёлк, и огромный китайский веер на половину стены прямо за ресепшн. В воздухе пахло чем-то сладким, горел розовый неон, играл эротичный смус-джаз с обилием басовых партий, а в клетках справа и слева крутились барышни. Из одежды на барышнях были лишь крохотные трусики и наклейки на сосцы. Загляденье.
Но вот беда:
– Э-э-э! – закричала девушка за стойкой ресепшн. – Не-не-не-не!
Молодая, фигуристая, одетая в латексный костюм, по идее она должна была с порога начать нас соблазнять, но почему-то врубила режим хабалки.
– Вы двое можете проходить, а вот этот пускай проваливает!
– Это с какого такого?! – набычился Батяня.
– Мои девочки не будут тебя обслуживать! – длинным наманикюренным ногтем латексная дива указала на табличку: красный круг с перечёркнутым силуэтом вомбата внутри. – У нас заведение только для людей!
– Это дискриминация!
– Ну да!
– Я буду жаловаться!
– Жалуйся!
– Да я вашу сраную шарашку…
– А-ну пошёл отсюда! Шу! Шу!
– В смысле «шу»?! Я тебе что, собака?!
– Батяня…
– Ты ещё веником меня шугани! «Шу», б***ь! Совсем, что ли…
– Батянь, – я положил руку вомбату на плечо. – Успокойся, пожалуйста, – а затем обратился к хостес: – Милая барышня, мы к вам с очень деликатным вопросом.
Милая барышня нахмурилась, но всё же решила выслушать. За что мгновенно получила две купюры номиналом по пять тысяч, и спрятала их поближе к сердцу.
– Скажите, пожалуйста, не отдыхает ли у вас в заведении кто-нибудь из городских гвардейцев? Я имею ввиду прямо сейчас.
А в ответ тишина с лёгкими нотками шантажа. И потому ещё две бумажки перекочевали из моего кармана прямо под латекс.
– Нет, – наконец ответила хостес. – Сейчас вообще посетителей нет, все девочки свободны.
– Отлично! – я обернулся, открыл входную дверь и крикнул: – Чисто! – а уже через секунду в бордель вошёл Его Сиятельство.
– Добрый день, Виолетта, – бросил Голубицкий. – Хорошо выглядишь, – и уверенным шагом прошёл мимо неё.
– Андрей Семёнович?! Вы?!
– Тише-тише-тише, – сказал я. – Виолетта, голубушка, будь добра закрыть дверь на замок и погасить вывески. А потом вместе с девчонками посидите где-нибудь наверху и попейте чайку. Будем считать, что у вас сегодня корпоратив.
«Люди всегда будут бухать, лечиться и трахаться». Если когда-нибудь тело старого графа захоронят в Новом Саду, я лично прослежу за тем, чтобы эти слова были выбиты у него на надгробье.
Да-да. Подземный ход Голубицких начинался у них в усадьбе, а заканчивался тут. В публичном доме «Веер и Шёлк». Прямо под
