Кукла 1 - Мир
— Если ты опять пойдёшь туда, то я нажалуюсь родителям! — нашла наконец, что сказать сестра, с вызовом взглянув на меня.
— Ну и жалуйся, — пожал я плечами, решив, что пусть бутылка пока так повесит, а там… выпью!
— Ну и нажалуюсь! — всхлипнула она, чуть не плача, и убежала прочь из комнаты, утирая слезы рукавом.
Я — вновь пожал плечами и пошел к нарисованной двери.
— Нажалуюсь! Вот! — донеслось из коридора, и в дверном проёме показалась её заплаканная мордашка.
Я — продолжил игнорировать её существование, протянув руку к стене.
— Вик-ик! — взвизгнула девица, и ускакала прочь.
Я и в третий раз пожал плечами, но прежде чем успел сделать шаг в иное пространство, из коридора донесся крик:
— И тебя накажут! НАКАЖУТ!
— Накажут… — в новь повторила Лина эти слова, чувствуя, что брата уже нет в их квартире.
И в доме. И, наверное, в их мире вообще. Он словно бы умер! Пусть она и чувствует, что он пока живой. И где-том, за гранью измерения. За гранью досягаемости.
— Накажут… — проговорила она вновь, сползая по стене, и разревелась навзрыд, позорно и не сдерживаясь.
Словно последняя плакса, а не боевая деваха, какой она сама себя считала. Ведь она не боится ничего того, что обычно боятся девочки её возраста. Да и те что постарше тоже. Да даже того, что пугает до визга её маму! А она смелая! Другие девчонки и женщины и вовсе плаксы! Видела она их, пару раз, во дворе.
Лину не пугают ни пауки с тараканами, ни мыши — они вообще милые и безобидные! У неё даже игрушка в форме большой серой глазастой мышки есть! Она её у папы выпросила. Но вот то, что творится там, за порталом… её пугает до дрожи. Даже больше, чем те монстры, что кружились вокруг окон их дома два года назад.
Она смелая, но она боится. И она вовсе не хочет, чтобы её брата родители за что-то наказывали. Не сейчас. Не теперь. Не так вот, из глупой обиды. Не из-за того, что она такая трусиха.
Глава 5
— Какой жирный камешек! — пробубнил я устало, держа в руке мутноватый красный камешек, размером с мой собственный торс, или же голову взрослого крупного мужчины.
Какой славный сувенир! И так и хочется воскликнуть — я его сделал! Наконец-то! И не камешек, а того, из груди кого я этот камень вытащил. Целый год искал того, то существо, из сердца магии которого смогу извлечь камень подходящей чистоты, силы и размера, а потом еще несколько месяцев готовился, не зная, как подступится ко столь могущественному существу, и наконец, вот он! У меня в руках!
— Наконец-то.
Правда в душе от данного дела только лишь опустошение — устал и вымотался. И слишком много сил потратил на этот бой! Сейчас бы поглотить это сердце, восстановится… но тогда в чем вообще был смысл этого всего? Всего прошедшего боя? Всех трудов, стараний, жертв?
Вот именно — ни в чем. Камень нужно сохранить и водрузить туда, где ему будет самое место. На уже давным-давно готовый пьедестал. И… кажется он будет там даже слегка великоватым… да неважно! На вырост, так сказать, пойдет.
— Эх. — вздохнул я, и оторвал взор от камня.
Вокруг лишь руины, вернее сказать — пепелище! Засыпанное песком равнина, и затянутое облаками небо, что как кажется, соприкасается с землёй, вовсе не за горизонтом, а тут рядом. Хотя, впрочем, не кажется. И то, что покрытая пеплом земля идёт вверх тоже, не обман зрения.
Да и не пепел тут вокруг, а скорее песочек. Мелкий, противный, стремящийся набиться в трусы. И кости, много костей! Обточенных добела этим песком. И ошмётки плоти тут и там. Место бойни. И я стою посреди этого всего, посреди костей, «пепла», и ошмётков плоти.
Посреди костей грудины некогда могущественного существа! Прямо в том месте, где когда-то у него были лёгкие и сердце. Стою и держу в руках то, что было источником его сил, и что позволяло этому существу контролировать этот кусочек пространства, не давая ему окончательно стать частью Хаоса.
Мерзко.
Мне мерзко оттого, что приходится этим заниматься. Подчищать осколки давно умерших миров от тех, кто ещё сопротивляется, но уже раб Хаоса. От тех, кто когда-то ему проиграл. Убивать и убивать… но увы, иного пути для меня сейчас нет.
Реальность вокруг начинает искажаться. Земля, небо, песок и кости, всё это начинает плыть, словно бы кто-то водой смывает краски. Всё это становится частью Хаоса и перестаёт существовать. Хранителя этого измерения больше нет, никто больше не поддерживает его целостность.
Пора на выход.
Дома все было по-старому. Даже сестра, что пряталась за стенкой комнаты, думая, что я её не вижу, была ровно там же, где была в тот момент, что я уходил. Она… после того раза, когда пообещала пожаловаться родителям, сменила тактику, и теперь показательно игнорирует моё существование. Не разговаривает, не играет, и даже не смотрит в мою сторону. Причем делает все это настолько искусно и талантливо, что родители до сих пор не заметили этой холодной войны. И конечно же она им обо мне ничего не сказала, и не нажаловалась.
Я… какое-то время пытался понять, чего это она так разобиделась. Но потом… плюнул, и тоже стал игнорировать её. В конце концов, для меня год или десять лет подождать, пока успокоится, ниочемышный срок. Хоть для меня этот срок уже прошел, пусть и не в материальном мире.
Сестра… какое-то время бесилась от подобного, но потом как-то привыкла. И вот мы уже месяц друг с другом не говорим, друг на друга не смотрим, и упорно делаем вид, что в квартире есть только один единственный ребенок. При этом родители только сейчас стали замечать, что что-то с нами не так, как-то мы странно себя ведем, и вообще, где-то явно пробежала кошка.
Однако несмотря на это, сестрица каждый раз приходит меня проводить. Все так же делая вид, что ей я полностью безынтересен и вообще — меня не существует. Она приходит к нашей комнате к моему уходу, прячась
