Истинная на сдачу, дракон в комплекте - Ника Калиновская
— Да что ж ты как не в себе, стой уже! — донёсся знакомый голос.
Я выбежала из-за поворота и увидела его — Тиберий, стоящий у повозки, держащий удила, а рядом с ним лошадь, брыкающаяся, будто учуяла смерть. Лицо мужчины было бледным, глаза — взволнованными, а по виску стекала струйка пота.
Он обернулся на шум моих шагов и застыл.
— Госпожа?.. — прошептал, не веря своим глазам.
А я уже падала перед ним на колени, хватая воздух рваным дыханием, с единственным вопросом в голове: где он?
Глава 38. Спасенный драконом
Когда я услышала слова Тиберия, сердце словно перестало биться. Мир вокруг меня застыл, как застывают капли воды в мороз. И только одна фраза продолжала звучать в ушах, будто отзвуком собственного удара по мне:
— Его Светлость… он не вернулся.
Я не сразу поняла её смысл. Казалось, меня облили ледяной водой: горло сжалось, дыхание стало коротким и резким, как при панике, а в груди стремительно поднималась волна — не страха даже, а чего-то древнего, сильного, как инстинкт: он в беде. И он там один.
Я медленно подняла глаза на возницу. Он стоял, ссутулившись, пряча руки в рукавах, взгляд метался, не знал, куда смотреть. А потом пробормотал с такой горечью и стыдом:
— Я ждал… долго. Но потом… послышался такой рык… звериный, неестественный. И я… испугался. Простите.
Я едва кивнула, чувствуя, как губы предательски дрожат, а в груди будто кто-то поставил раскалённый котёл.
— Покажете мне это место? — выдохнула. Мужчина тут же поднял на меня ошеломлённый взгляд. Молча качнул головой, будто не верил своим ушам. — Прошу, — мой голос дрогнул, но в нём не было ни мольбы, ни слёз — только решимость. И, наверное, что-то ещё, потому что его взгляд неожиданно стал серьёзным. И Тиберий кивнул.
Я забралась на телегу почти вслепую, дрожащими руками ухватившись за край. Пока возница занимал своё место, я пыталась собраться и удержаться на плаву в этом хаосе эмоций: паника, тревога, злость на себя, беспомощность… и любовь.
Лошадь нервно фыркала и отказывалась идти, мотала головой, будто знала, куда мы направляемся. А я вцепилась в край сиденья, словно это могла быть последняя опора между мной и бездной.
Когда повозка остановилась у странного мшистого камня, в груди уже стоял сплошной ком.
— Дальше я не ездил, — тихо сказал Тиберий. — Там очень опасно. Но господин пошёл туда. — Мой провожатый указал на узкую тропу между кустами, еле различимую среди теней. — Вы бы не шли, барышня. Вдруг… он всё же выйдет.
Я повернулась к нему, увидев в глазах у мужчины — страх.
— Он бы пошёл за мной, — выдохнула. — Значит, и я пойду.
Спрыгнула с телеги — ноги подогнулись на секунду, но я устояла, резко втянув воздух, и без колебаний шагнула в сторону заросшей тропы. В это момент в груди билось одно: Держись, Кристиан. Я иду.
Ущелье поднималось передо мной серыми скалами и густой тенью, казалось, даже воздух здесь был плотнее и чужим. Я приблизилась к его входу, стараясь не шуметь, заглянула внутрь и замерла, прислушалась. Пусто. Ни звука, ни движения. Только странный запах — сырой, терпкий, будто от старой травы, пыли и... чего-то ещё.
Стараясь дышать как можно тише, я сделала шаг вперёд. Земля под ногами мягко хрустнула. Только тут я опустила глаза вниз и увидела тапочки. Простые, домашние, уже запылившиеся, с порванной у одного края тесёмкой. Именно в них я и выбежала из дома, даже не взглянув на собственные ноги.
— Прекрасно, — прошептала себе под нос и чуть тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. Сейчас не время думать о обуви. Сейчас не время думать ни о чём, кроме него.
Собравшись, я продолжила путь, заставляя себя ступать осторожно и бесшумно. Камни, пыль, корни — всё старалось сбить меня с ритма, но я упорно двигалась вперёд вглубь ущелья. Каждый поворот, каждый изгиб тропы казались одинаковыми и пугающе безликими. Но я чувствовала: он где-то здесь.
Добравшись до очередного поворота, я замерла. Сердце грохотало в груди, а дыхание вырвалось наружу. За этим изгибом что-то было. Возможно, даже кто-то. Я не решалась выглянуть. Ладони мои вспотели, ноги подкашивались, но тело само замерло, будто инстинктивно готовясь к удару.
И тогда я услышала глухой и сдавленный стон. Я не думала, не взвешивала — просто сорвалась с места, не разбирая дороги, цепляясь за каждый камень, за каждый корень, что попадался под ноги. Тапочки соскальзывали, один из них я, кажется, потеряла, но мне было всё равно.
Завернув за угол, я резко остановилась — и мир остановился вместе со мной.
Кристиан.
Он лежал на камнях, раскинувшись, словно сломанная кукла. Вся одежда была пропитана кровью, кое-где разодрана до мяса. Его губы шевелились — тихо, бессвязно. Бред. Он был в бреду.
— Крис… — сорвалось с губ. Я подскочила к мужчине, падая перед ним на колени, даже не замечая, как острые камни впиваются в кожу, руки мои дрожали, когда я попыталась коснуться его лица.
Сжав зубы, я огляделась. Сначала рывками, потом — цепко, взглядом охотницы. Но ущелье было пустым: ни одного ржанника, ни движения, ни звука. Только мы. Только мой герцог и я.
Нужно было как-то его вытащить, но я не знала как. И в то же время оставить его тут не могла.
— Только бы не поздно... пожалуйста, только бы не опоздать... — бормотала я, срываясь голосом, и нащупала в его сумке фляжку с зельем.
Сняв крышку, понюхала — крепкий, горький запах трав обдал ноздри. Кажется, это то самое, что дал ему Орлин. Я лила его прямо на раны — те, что были самыми глубокими. Ткань платья рвалась с трудом, руки дрожали, но я все же перетянула лоскутами грудь, бок, плечо. Кровь всё равно сочилась, зелье пенилось, впитываясь в кожу, и мне казалось, что я слышала, как он тяжело стонет от боли даже в полубессознательном состоянии.
— Потерпи... пожалуйста... потерпи, — я не знала, слышит ли Кристиан меня, но не могла молчать.
Надо было дать ему выпить зелье. Но как? Я аккуратно поднесла фляжку к губам мужчины, попыталась приоткрыть егорот, но в этот момент послышался сухой треск со стороны гор — будто кто-то сдвинул ногой камешек. Я резко обернулась и… замерла.
На выступе скалы сидел дракон. Настоящий: огромный и
