НеТемный 8 - Александр Изотов
Вот так вот, Хморок. Положился на человека? Терпи…
— Хорош, Десятый, хоро-о-ош, — Волх улыбнулся, — Ты достойный противник, этого у тебя не отнять.
— Да ну и ты ничего так, — в ответ я ухмыльнулся, хотя сам впервые почувствовал лёгкую растерянность.
Вот я в конце пути, и вот мне пытается помешать чокнутый знахарь…
Но если уж на то пошло, я надеялся, что лишь ступлю на порог Храма Хморока, как божественный замысел сам начнёт работать. Закрутятся жернова судьбы, и я в конце концов окажусь свободен.
Но и тут оказалось, что всё зависит от обычных смертных. Может, пророчества вообще нет, и мы сами его делаем?
Я обернулся на неподвижного Вакта. Бедный старик встречает тут неизвестно какого по счёту избранного, и тоже каждый раз тоже надеется, что божественный замысел освободит его от вечного рабства. Так что мои проблемы для древнего старика, наверное, просто смехотворны.
Знахарь медленно подошёл к алтарю с другой стороны и тоже положил руку на камень. Нормальную руку.
— Пророчество гласит, что капля крови, брошенная изменником на алтарь, вернёт Хморока. Я — предатель рода бросского, мои руки обагрены невинной кровью! — Волх расхохотался, — Ты — изменник бросской веры, лиственник недоделанный… Ну что, и кто же из нас избранный?
Он, не дожидаясь моей реакции, проткнул алебардой ладонь и провёл по плите, оставляя густой красный след.
— Ну же, Десятый? Возьмём количеством, а? — Волх ощерился, — Твоя кровь, моя, какая разница? Придёт Хморок и рассудит!
Старик Вакт словно очнулся и медленно повернул голову, глядя на кровавые штрихи.
— Ты странно сговорчив, и я не совсем пойму, в чём твоя хитрость, — усмехнулся я.
— Моя хитрость в том, что лучевийская девка сейчас сдохнет, если ты добровольно не отдашь свою кровь! — уже без улыбки процедил сквозь зубы Волх, — Да, Десятый! Когда тебе есть, что терять, ты слаб. И это был твой выбор, когда ты встал на этот путь!
Крыть мне было особо нечем… Потому что я и вправду понял, что не смогу позволить её убить.
Добровольно отдать кровь? Быть может, ему было известно чуть больше, чем мне.
— Время разговоров кончилось, Десятый…
Шаркнули шаги. В зал стали входить фигуры в тёмных балахонах, и, рассредоточившись вдоль стен, окружили нас. Подняли руки, и тут же под нашими ногами заструились светящиеся линии.
Я легко узнал узор Магии Крови, смешанной с Магией Смерти… и ещё какие-то, доселе не виданные мной штрихи. На алтаре тоже высветились магические круги.
И в одном из них уже ждала своего часа кровь Волха. В центре другого сидел старик… А третий был прямо передо мной.
— Смотрю, вы времени зря не теряли, — зло прошептал я.
— Это Магия Богов, дар от Бездны сильнейшему Тёмному Жрецу, — с лёгким хвастовством заявил Волх, — Запоминай, Десятый! Воистину, только ты в этом мире можешь оценить величие этой магии. Жаль, что тебе осталось жить всего мгновения.
Волх вдруг поднял вверх маленькую брошку, зажав её между пальцами. Красный изумруд в золотой оправке.
— На другом конце заклятия девчонка, — усмехнулся он, — «Брошь хозяина» — старое, надёжное средство… Кровь!
Я поджал губы. Затем поднёс Губитель к ладони и, зажмурившись от мнимой боли, сотворил маленькую хитрость — вытащил из внутренней Тьмы крохи окровавленного снега, оставленные внутри, а потом провёл ладонью по алтарю.
— Жидковата кровь от страха, — расхохотался Волх, и я едва сдержался, чтобы моё облегчение не было заметно.
Старый Хранитель, всё так же держа кинжал у живота, повернулся и в мою сторону. Я заметил, что его глаза до сих пор были закатаны в жреческом трансе. Ну, хоть бы нашептал какое-нибудь там пророчество, а то мне известны только сбивчивые отрывки — тут услышал, там услышал. А первоисточник почему-то молчит.
Волх недовольно поджал губы, видя, что пока что ничего не происходит. Потом посмотрел наверх, по сторонам, и выругался:
— Смердящий свет! Ну и где это божество трусливое⁈
Внутри меня снова возмущённо качнулась тень Хморока, и мне стоило больших усилий удержать его, чтобы не поддавался и не выходил. Судя по планам Волха и стоящей за ним Бездны, им было очень нужно его выманить.
Неужели и вправду этот узор на полу сможет причинить вред Хмороку? В это верилось с трудом, хотя противостояние богов сложно измерять человеческим разумом…
Но всё же Хмороку явно надоело сидеть взаперти. Да и о моей хитрости он прекрасно знал.
— Смертный, это последние секунды твоей никчёмной жизни, — мой голос подёрнулся потусторонними нотками.
— А-а-а, Хмо-о-орок… — Волх отбросил алебарду и взялся обеими руками за алтарь, — Всегда мечтал убить божество своими собственными руками! Умри!
Глава 6
Что было дальше, я плохо помню. Но моё подсознание сумело среагировать, собрав крохи сил и окутав меня огненным щитом… Видимо, моя совесть уже взяла верх над тёмной сущностью Десятого, потому что часть сил я потратил, чтобы окутать щитом ещё и несчастного старика-хранителя.
А потом нас чем-то раздавило… Словно на плечи упала кромешно-тёмная гора, и меня просто приложило лицом о плиту алтаря. Я услышал крик старика… кажется, даже радостный крик… и всё потемнело.
* * *
Снова я стою перед горами… Ощущая себя крохотной песчинкой перед огромными вершинами, я смотрю на горы, пытаясь понять, что же я здесь делаю.
А там, за хребтом, показался росток. Только-только народившийся, всего ещё два листочка, вылупившихся из семени. От него исходило яркое сияние, волнами оглаживающее горы, и я даже залюбовался.
— Ты прошёл путь, — прилетел из-под небес оглушающий голос.
Отец-Небо, такой же величественный и беловолосый, в длинной белоснежной мантии, сидел на горе-троне. Узрев его, я тут же повернул голову в ту сторону, где раньше сидела Бездна… Там никого не было, и я даже растерялся.
Огромная гора, вырезанная в виде трона, с грубовато отёсанными спинкой и подлокотниками, пустовала. А тучи, которые раньше темнели и вихрились над головой Бездны, сейчас были спокойны, и с виду грозились лишь проливным дождём, но уж точно не уничтожением мира.
И всё же что-то меня угнетало… Я чувствовал, как внутри моей души бьётся какой-то светлячок, не позволяющий что-то забыть.
— Помнишь, кто ты? — спросил Отец-Небо.
Этот вопрос вдруг ошарашил меня, заставив задуматься… И вправду, а кто я?
Я ведь помню своё прошлое видение, когда
