Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
Я прошел шлюзование, но решил не снимать каркас и гидрокостюм, устроился в коридоре, поскольку в стрелковом комплексе в снаряжении было бы тесновато, да и нечего мне там теперь делать. Зона действия платформы – километров двадцать, так что в этом радиусе на нас теперь никто не мог напасть. Я не знал, что будут делать торпеды отвоеванного боевого охранения при вторжении торпед, контролируемых другой платформой, для этого надо было серьезнее изучить программатор, но пока это не имело значения. Сейчас главным было найти Ксюшу. Остальное в порядке очереди.
Чернуха включила маршевый, мы на нем прошли пять минут и добрались почти до берега, затем «Толстозадый» перешел на маневровую тягу, поднялся в надводное положение, и мы с Бодрым, вооружившись легкими карабинами, выбрались через шлюз на броню. Патрульников в бинокль видно не было, по моей команде они ушли в воду, заняв исходное положение в боевом охранении, чтобы попусту не сушить жабры. Ксюши тоже не было видно. Однако дальше к западу виднелся дым, скорее всего, от лесного пожара, и это подтверждало версию взрыва реликта. Я велел Чернухе изменить курс и мы двинулись вдоль берега, менее чем в километре от него, внимательно всматриваясь в любое движение на берегу.
Вскоре мы вышли на траверс очага пожара. Сырой лес почти не горел, больше дымил, и всего в одном месте. Не ставя никого в известность, я бросился в воду и дал водометам полную тягу. Бодрый без костюма и грибка в крови решил подождать, когда Чернуха подведет батиплан как можно ближе к берегу, чтобы добраться до пляжа вплавь или вброд, в зависимости от глубины.
Я же выбрался на берег через пару минут и, подняв забрало шлема, рванул к столбу белесого дыма, поднимающегося в почти полном безветрии.
Воронка оказалось большой, в диаметре метров десять, а лес вывалило почти до самого океана. На западной границе огромной проплешины я обнаружил сильно обожженный труп, причем, скорее всего он не горел, а его световым потоком так опалило. Труп был мужским.
По моим расчетом рвануть реликт мог только за спиной Ксюши, так как мужчины ее преследовали на некотором удалении. Она сбросила одежду, еще какое-то время бежала, и только потом мужчины с копьями достигли расчески и она шарахнула. Насколько большой была дистанция между преследователями и Ксюшей, я не знал, но искать ее, или ее тело, следовало на восток от проплешины и воронки. Пока я перебирался через дымящееся пепелище, услышал окрики Бодрого. Он меня искал. Я ответил, хотя кричать с грибком в крови неудобно и странно. Через минуту он с треском проломился через влажный подлесок на краю пляжа и помахал мне рукой. Я жестом попросил двигаться параллельным курсом, чтобы обследовать сразу широкую полосу.
Впереди виднелся узкий длинный холм, скорее похожий на насыпь. Трава на его склоне тоже дымилась, хотя мы уже двигались через уцелевшие джунгли. Я понял, что склон холма оказался к вспышке взрыва под прямым углом, из-за чего трава и загорелась. Но так же это означало, что эта естественная преграда затенила довольно большое пространство к востоку от нее. Ксюша не дура, она понимала, что может рвануть, и наверняка первым делом нырнула за холм.
Мне было трудно кричать, поэтому Ксюшу начал окликать Бодрый. Мы с ним обогнули холм с разных сторон, он с северной, я с южной, и вскоре я заметил след в траве. Такой след оставляет бегущий человек, приминая ногами стебли. Бежать тут могла только Ксюша, больше попросту некому.
Я изо всех сил рванул по следу, но грибковое дыхание не позволяет больших нагрузок. Сердце у меня чуть не выскочило, я начал задыхаться, а слева под ребрами остро кольнуло ишемической болью. Пришлось сделать противогрибковую инъекцию, вряд ли мне придется вскоре уходить в глубину. Я посидел, подождал, когда восстановится легочное дыхание, и лишь потом двинулся дальше. Сердце отпустило, и теперь я мог без проблем кричать, окликая Ксюшу. Но ответа на мои выкрики не последовало.
Честно говоря, меня это настроило на минорный лад. Но я упрямо брел по пробитой Ксюшей тропе, пока она не свернула влево, за холм. Метрах в сорока от меня тропа обрывалась. Я рванул туда изо всех сил и заметил лежащее в траве обнаженное тело.
Это была Ксюша, я рухнул возле нее на колени и сразу понял, что она жива. Ожегов на теле видно не было, но виднелись кровоподтеки на спине, на бедре и на правой руке, скорее всего от попадания камней, разогнанных ударной волной. Похоже, Ксюшу довольно сильно контузило, но она была в сознании, просто говорить ей было трудно.
Она что-то прошептала беззвучно и попробовала улыбнуться.
Через кусты проломился Бодрый, аккуратно поднял Ксюшу на руки и понес к кораблю. Я плелся следом, сам не понимая, рад я тому, что нашел Ксюшу, или убит ее плачевным состоянием.
Но на пляже Ксюша начала оживать, попросила опустить ее на песок и помочь сесть.
– Куртку хоть дайте, – произнесла она глухим сиплым голосом. – Просила же не пялиться на меня!
– Жить будет, – с усмешкой заключил Бодрый.
– Шарахнуло до звездочек в глазах. – Ксюша попробовала помотать головой, но поморщилась от боли. – Долговязый, это ты додумался, что мне реликт в одежду зашили?
– Ну, да, – ответил я.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Ксюша. – Догнали бы, метнули копье, и от меня бы один дым остался. От них, правда, тоже, но от этого не легче.
– Я взял под контроль платформу, – осторожно похвастался я.
– Ну ты даешь, барракуда тебя дери! – Ксюша закашлялась попыталась улыбнуться и ей это удалось. – Надо драпать, ребята. Похоже, девочки на базе в дурном расположении духа и можно от них ждать сюрпризов. А у нас батиплан из реликта.
– Барракуда его дери! – хором добавили мы с Бодрым.
Он снова взял Ксюшу на руки и вброд понес к «Толстозадому», а я повернулся, с наслаждением плюнул в сторону поднимающегося дымного столба и произнес:
– Хрен тебе а не Ксюша.
Это в любом случае была победа, вне всякой зависимости от того, что ждало нас дальше. На этот раз победа над тем, что мною самим считалось непобедимым.
Глава 36. «Ориноко»
На борту Чернуха помогла Ксюше переодеться, пользуясь тем, что спешить никуда не надо. Бодрый проколол ее различной химией, очень неплохо он разбирался в этих препаратах, затем ей дали успокоительное и пристегнули к раскладным санитарным носилкам. Сами носилки Чучндра с Бодрым прикрепили монтажными скобами к полимерному контейнеру со снаряжением в арсенале. Он был намертво принайтован к палубе, так что надежнее некуда. Это позволяло стабилизировать Ксюшу во время маневров, перегрузок, и даже возможного нештатного выхода из парового кокона.
Я в это время снова нырнул к платформе и уже вдумчиво повозился с ее программатором, введя более тонкие настройки оборонительного профиля. К примеру, мне удалось настроить боевое охранение таким образом, чтобы «наши» твари нападали на «биотехов противника», по сути, на любых тварей, контролируемых другими платформами. Принципы управления были очень похожи на манипуляции с древними вычислителями, и основывались на создании достаточно сложных комбинаций команд из простых шаблонов. С нейроинтерфейсом разобраться не получилось, похоже, для этого нужен был какой-то аппаратный прибор, способный связать мозг оператора с мозгом платформы. У меня его не было, да я и не был уверен, что смогу с ним управиться. Однако я обратил внимание на очень сильно заинтересовавшую меня деталь. В меню выбора типов сопрягаемой аппаратной части имелся такой пункт как «жаберно-жидкостный биотехнологический аппарат», и эта строка, как и другие, сопровождалась визуальной иконкой, изображающей человека, словно погруженного внутрь биотеха. Я ткнул в иконку и получил развернутые картинки всех типов биотехнологических скафандров, годных для подключения через нейроинтерфейс. Меня передернуло. Неужели люди создали не только биотехнологическое оружие, но и скафандры по этому принципу, может быть даже транспортные средства? В любом случае я
