Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
– Вот барракуда! – воскликнул я. – Это же реальный отрыв башки! Надо рассказать ребятам!
Первым побуждением было включить общую связь и всех оповестить, но Ксюша меня остановила. Мы же не вникали в устройство электронных средств корабля, возможно, даже внутренняя связь дублировалась на какой-то из радиочастот, а нам совершенно ни к чему было делиться информацией с аборигенами. Пришлось перебраться в рубку и рассказать все живьем. Ребята восприняли это с воодушевлением.
Бодрый похвастался, что сделал страховочные элементы в арсенале, и теперь там на любых виражах заряжающий в безопасности. Осталось лишь припрятать для Ксюши карабин на нашем месте, но это вообще не представляло трудности, если замаскировать поход под очередную рыбалку к ужину. Кто там будет считать, три карабина мы взяли, или четыре?
В общем, мы были полны решимости и всецело готовы к претворению в жизнь нашего плана, который уже не казался мне столь безумным, как вначале. От масштаба предстоящих последствий голова шла кругом. Если нас ждет успех, это кардинально изменит расклад сил в регионе между людьми и тварями, сместив его в пользу людей. Мы освободим от биотехов огромную акваторию, весь залив Пария, и не в море, а в океане, да еще получим огромный остров с инфраструктурой. Это уже действительно можно было назвать штурмом бездны. Это вам не селедку веслом глушить, барракуда ее дери!
Глава 34. «13»
Вечером мы еще порыбачили, нажарили рыбы и оставили в укрытии за бревном легкий карабин с полной кассетой для Ксюши, а поутру обсудили с Айрен план предстоящей операции.
– Южную платформу в заливе оставим на закуску, – сообщил Чучундра. – Начнем с северной, которая выросла точно в створе пролива. Тактику применим ту же, что и в прошлый раз, только теперь у нас есть заряжающий, так что будет проще. Личинки с импульсарами на месте?
– Да, они внедрены в боевое охранение, – ответила Айрен.
– Тогда нет смысла откладывать.
У пирса мы демонстративно попрощались с Ксюшей, я незаметно сунул ей в руку выключенную «горошину» рации, на всякий случай, хотя уж эти частоты наверняка прослушиваются аборигенами.
– По местам! – скомандовал Чучундра.
Мы по очереди забрались через шлюз и разбрелись по боевым постам. Чучундра занял Ксюшино место в стрелковом комплексе, так как опыт показывал, что в рубке ему делать нечего во время тяжелого боя. Бодрый пристегнулся страховочными шкотиками в арсенале.
Еще вечером мы условились, что не будем пользоваться общей связью. Каждый сунул в ухо «горошину», так как их частота точно не была связана с основными передающими средствами, а сквозь реликт наружу радиосигнал не мог вырваться.
Когда внешний люк шлюза задраился, Чернуха дала малый назад на маневровых турбинах, начала разворот, а Чучундра запросил у диспетчера открытие «ворот», защищающих бухту.
– Выходить будем на маршевом, – предупредила Чернуха. – Пристегнитесь.
– «Ворота» открыты! – через минуту сообщила диспетчер базы.
– Даю продувку! – произнесла в гарнитуру Чернуха.
По мере увеличения глубины она загнала батиплан в подводное положение и врубила маршевый.
– Прикройте ультразвком! – попросил Чучундра диспетчера.
Нас прикрыли, вычистив акваторию километра на три от береговой черты, мы промчались через створ ворот и у меня отлегло от сердца, потому что у аборигенов не осталось способов нас остановить. К сожалению, за кормой в стане вероятного противника осталась Ксюша, и пока с этим приходилось мириться.
– Чернуха, курс азимут триста! – приказал Чучундра.
Это было направление почти на запад, хотя нам надо было на восток, но существовала большая вероятность, что окрестности бухты прощупываются сонарами, и если мы повернем сразу в нужную сторону, у Ксюши могут возникнуть проблемы. Необходимо было обмануть бдительность аборигенов, сделать крюк, выйти из зоны действия их средств обнаружения, дождаться, когда на Ксюшу перестанут обращать внимание, и только потом, подальше от берега, рвануть на восток, к ближайшей донной платформе.
Сколько конкретно на это нужно времени, не знал никто, но у меня появилась идея, как запудрить аборигенам мозги. Я выбрал в качестве цели ближайшую патрульную стаю к западу от нас, за пределами расчищенной ультразвуком трехкилометровой зоны, и пальнул по тварям малокалиберными ракетами.
Вскоре снаряды достигли цели, вызвав три вторичных детонации почти у самой поверхности океана. Мощные фонтаны воды аборигены точно увидят, а поскольку взрывы прогремели намного западнее бухты, это создаст иллюзию, что мы движемся к проливу.
– Чернуха, отходи от берега километров на пять, так далеко сонары с базы точно не добьют, – приказал Чучундра. – Затем полный разворот кругом, азимут семьдесят пять, и жми полным ходом к ближайшей платформе.
Пока еще боевое охранение и саму платформу на моем мониторе видно не было, но она не могла находиться дальше, чем в десятке километров от бухты, иначе ее ракеты не поразили бы сброшенные для нас десантные контейнеры.
Чернуха провела боевой разворот, и тут нас начали поджимать патрульные торпеды. Это был вполне ожидаемо, но все равно неприятно, особенно с учетом того, что нам придется до входа в дельту Ориноко довольствоваться имеющимся на борту остатком боеприпасов. Связываться с Вершинским и запрашивать сброс груза мы так и не решились. Это предполагало слишком много вопросов, мы далеко не на все могли ответить честно, а на некоторые даже не знали, что соврать в сложившей ситуации. Нельзя сказать, что боеприпасов оставалось критически мало, но расходовать их так, как мы это делали при трансатлантическом переходе, уже не получится. К счастью и переход у нас был покороче, чем через океан, общий путь до дельты по прикидкам Чучундры составлял двести пятьдесят километров. На полной тяге маршевого мотора это около двух часов, если без остановки и без больших крюков на маневрах, но остановка была нам необходима, чтобы взять Ксюшу на борт, а крюки, точнее «зигзаг удачи», требовались для экономии боеприпасов.
Беда состояла в том, что применить эту тактическую схему при отходе от берега мы не могли. Патрульные стаи достаточно плотно патрулировали прибрежную акваторию, взяв, по сути, остров в кольцо. И хотя ультразвуковые пушки на выходе из бухты прорубали нам коридор длиной в три километра, это мало влияло на расстановку сил, мы все равно не могли маневрировать, будучи зажатыми между берегом и кольцом тварей.
Для применения «зигзага удачи» необходимо было прорвать кольцо окружения, оставить тварей позади, а уже после этого сворачивать каждый раз, когда новые появляются прямо по курсу, пользуясь весомым преимуществом в скорости. Но мы не могли прорвать кольцо раньше, чем поймем, на каком удалении от берега растет платформа. Если она близко к берегу, то нам нельзя пробивать окружение, иначе кольцо у нас за кормой сомкнется, и нам снова придется его прошибать. Если же платформа, как это чаще всего бывает, выросла в десяти или пятнадцати километрах от берега, то для нас это идеальный вариант, ведь кольцо патрульных стай охватывает остров примерно в пяти километрах от кромки прибоя, мы сможем прорвать окружение, взять под контроль платформу, перевести патрулирование в пассивный режим, а затем спокойно причалить к берегу, не боясь биотехов.
– Нам нужно как можно быстрее найти и локализовать платформу! – поторопил я Чучундру.
Но его монитор и так работал в режиме максимальной дальности при минимальном разрешении, чтобы вычислить цель как можно скорее.
– Не учи ученого! – пробурчал Чучундра.
Но нам обоим было не до обучения – я взял на себя управление гарпунной пушкой, Чучундра малокалиберными ракетами, а боевому профилю отдали ультразвуковое орудие. Колотешка началась знатная, поджимали нас плотно, но зато у нас не кончались кассеты в бункере, потому что Бодрый нам их по мере расхода подкидывал. Это кардинальным образом меняло картину. За две минуты томительного ожидания «Толстозадый» промчался с боем пять километров в коконе из пара, и наконец Чучундра воскликнул:
– Есть цель! Платформа в тринадцати километрах от берега!
– Тринадцать – несчастливое число, – пробурчал в эфире Бодрый.
Отвечать ему никто не стал. С одной стороны да, число
