Штурм бездны: Океан - Дмитрий Валентинович Янковский
– Демон, – произнес я при всех, не заботясь, поймут они или нет.
– Да, демон. И он меня до неузнаваемости изменил, я сама это понимаю прекрасно. Давайте для простоты сделаем вид, что Чайка погибла при исполнении, а к вам в команду просится другая девчонка, внешне на нее похожая, но совсем чокнутая. Выкиньте из головы все, что обо мне помните, все, что у нас с кем-то было. Пожалуйста. Давайте попробуем выстроить новые отношения, с нуля. Старых уже точно не будет.
Она глянула на меня, и я тихонько кивнул, затем обвела взглядом Чучундру и Бодрого. Те опустили глаза.
– Слушайте, хватит про это все, – сказала Чернуха. – А то мы сейчас все разревемся и на снимке получимся некрасивыми. Ну, а если бы кто-то из островитянок к нам попросился, что было бы?
– Я бы ее принял, – честно ответил Чучундра. – И попробовал бы за ней приударить.
– Это не возбраняется. – Ксюша снова глянула на меня, на этот раз чуть вопросительно.
Я знал, что ей сейчас остро требуется понимание, буду я на нее претендовать по праву некогда данных обещаний, или нет. Понятно было, что мои притязания очень бы связали ее, не позволили бы сменить кожу, как делают это змеи. Ведь, формально, она была моей женщиной. И эту формальность сейчас следовало устранить, не думая, что будет потом. Никто из нас не способен предсказывать будущее. Не надо даже пытаться. Потому что все наши предположения о том, как станут развиваться события, не более чем попытка эти события выдумать. Они в любом случае будут развиваться не так, как мы вообразим. Ну, и дьявол бы их забрал, пусть развиваются. В этом есть элемент увлекательности, как ни крути.
– Тогда надо сниматься всем вместе, – ответил я, обнял Чернуху и нежно поцеловал ее в шею.
Это был знак, понятный им обеим. Чернуха зажмурилась, замерев, а Ксюша улыбнулась и заняла место в нашей короткой шеренге.
– Но я думаю, раз Чайка погибла, новую девушку в нашей команде должны звать иначе. – Твердым тоном заявил я, убрав руку с Чернухиного плеча.
– Как? – Ксюша глянула на меня.
– Змейка, – ответил я. – Змейка, сменившая кожу.
Возражать никто не стал. Мы сделали несколько снимков, вернули гарпун в кассету и направились на наше вчерашнее место, к просоленному бревну на берегу бухты.
– Кстати, сударыня, – обратился Чучундра к Ксюше. – Вы на базе не устали от концентратов? Мы вчера обедали рыбой, а сегодня собираемся позавтракать этим дивным подарком природы.
Ксюша рассмеялась, щелкнула его по уху, и побежала вперед, разбрасывая в стороны фонтаны песка. Я схватил Чернуху за руку и потянул ее за собой, и вскоре мы все мчались по пляжу. У бревна мы оставили карабины, оперев их на край бревна, и заняли место в тени, под пальмами.
– Я бы разделась до белья, – прикинула Чернуха. – Жарко, и позагорать охота. Никого не оскорбит вид женских трусиков? За купальником лень топать, он в батиплане.
Никто не был против.
– Трусики у нас у всех почти одинаковые. – Чучундра рассмеялся.
Мы стянули с себя мундиры, оставшись в обтягивающих черных плавках, при этом девчонкам пришлось обнажить грудь, так как бюстгальтеров никто из них не носил. Но это никого не смутило. Мы все друг друга во всех видах видели, чего уж тут стесняться. Хотя мужскую часть команды, включая меня, это заметно взбодрило. Чучундра, я думаю намеренно, задержал взгляд на груди Ксюши, и та с улыбкой показала ему язык. Похоже, его угроза приударить за «новой девчонкой» не была шуткой, или шуткой была лишь отчасти.
Чернуха заметила, как я смотрю на Чучундру с Ксюшей и щелкнула меня по носу.
– Змейка, – сказала она и рассмеялась. – Это ты хорошо придумал.
Я вскочил, потирая нос, бросился на Чернуху, и мы с ней какое-то время шутливо боролись. Она ловкая, повалила меня подсечкой и прижала к песку лопатками так, что ее обнаженная грудь оказалась перед моим лицом. Чуть губы протяни, и можно коснуться соска. Наверное, она думала меня таким образом обезоружить, но я вывернулся, схватил ее в охапку, донес до воды и бросил, подняв тучу хрустальных брызг.
– Дьявол! – завизжала Чернуха, оказавшись разгоряченной в прохладной воде. – Утоплю!
Я щучкой бросился в воду, отплыл чуть от берега, и мы с Чернухой начали играть, брызгая друг на друга. Ксюша тут же пришла Чернухе на помощь, я не выдержал напора брызг, и вынужден был сдаться, подняв руки. Тогда они обе набросились на меня и притопили, демонстрируя превосходство. Я с трудом вырвался, фыркая, как бегемот.
За это время Бодрый достал два гарпуна из кассет, прикинув, что их можно использовать как остроги. Стрелять в рыбу из карабина был глупо, от нее, действительно, при попадании на скорости вылета лишь чешуя останется. Но на гарпунах хорошие наконечники, и если метать их руками, как копья, можно было рассчитывать на удачу. Это было интереснее, чем ловить рыбу бреднем, как вчера.
Мы с Бодрым взяли гарпуны, добрались до отмели, и, действительно, добыли четырех крупных рыбин, куда более увесистых, чем попавшиеся вчера в сеть. Окрасившая воду рыбья кровь привлекла крупных барракуд. Когда мы только начали тут рыбачить, островитянки нам объяснили, что этот вид барракуд ядовитый, и есть их нельзя, а вот тяпнуть такая может, и лучше их на это не провоцировать. Так что, не смотря на охвативший нас охотничий азарт, пришлось отмель покинуть, и обратно добираться по берегу.
– Злобные твари! – пробурчал Бодрый, когда мы оказались на сухом песке пляжа. – Не зря самые злые торпеды получили такое прозвище.
– Барракуда их всех дери! – добавил я с улыбкой.
Мы рассмеялись и, нанизав добычу на гарпуны, двинулись к лагерю.
Глава 32. «Заложница»
Пока мы охотились, девчонки с Чучундрой развели костер. Принесенные нами рыбины оказались настолько большими, что Ксюша с Чернухой, предложили не запекать их целиком, а то внутри сырыми останутся. Орудуя кинжалами, девчонки распустили рыбин на стейки, и мы запекли мясо кусками, не нанизывая на палочки, а разложив вокруг огня на плоских камнях и переворачивая по мере готовности. Получилось так вкусно, что язык проглотить не мудрено, и у нас разговор получился, только когда мы закончили с трапезой и еще искупались, уже все вместе. Бодрый давал девчонкам прыгать со своей спины, как с трамплина, и вообще, чувствовал он себя явно не плохо.
Наконец мы разлеглись на песке, чтобы обсохнуть, и Чучундра, на правах командира, решил выяснить всеобщие настроения с учетом вчерашней догадки.
– Это не догадка, – заявила Ксюша. – Программатор у платформы есть. Там, у развалин Одессы, я прорезала твари шкуру и залезла внутрь, чтобы добраться до крупных сосудов. Я удивилась, потому что часть внутренних тканей платформы светилась, подобно планктону, сосуды и нервы через этот светящийся студень тянулись темными нитями. Мне было очень плохо без воздуха, я не могла умереть, но испытывала удушье, от которого каждая клетка тела корчилась в ужасе. Но мне нужно было выпустить из твари как можно больше крови, я принялась кромсать кинжалом сосуды, но еще до того, как вода стала мутной от крови, я заметила, что нервы твари сходятся к большому конгломерату нейронных узлов, а затем, уже в меньшем количестве, тянутся дальше, на другую сторону тела. Я думаю, они тянутся именно к панели программатора, иначе куда?
– Куда угодно, – пробурчал Бодрый.
– Или к программатору, – поддержал я Ксюшу. – Его не может не быть, иначе невозможно было бы
