Юрий Никитин - Начало беды

— Что, кимвры? Аль берендеи близ?

— Мы! — сказал Анатолий с мукой. Продавил сквозь горло комок и крикнул так, что стрельнуло болью в груди. — Мы сами печенеги!.. Мы губим почву, мы так погубим землю, весь этот край!.. Да, я вещун. Я умею видеть времена, что придут после. Я видел мертвое. Самые лютые враги наши не сделали и не сделают столько вреда, как мы сами, своими же руками!

Волы, скучая, придвинулись вплотную и лениво обнюхивали, раздувая огромные, как у драконов, ноздри. Анатолий, ощущая ужас перед этими надвигающимися чудовищными глыбами мускулов, закричал:

— Остановите!.. Не распахивайте сплошь — ветры сдуют черную землю, останутся пески!.. Оставляйте леса — они берегут воду!.. Не будет деревьев — уйдут ручьи, пересохнут реки, исчезнет влага!.. Все живое, даже мелкие букашки, погибнут!

Из-за крайней повозки вывернулся Василь, прозванный Фомичем. Лицо его дергалось непонятным страхом, в руке он сжимал копье.

— Не слушайте его! — завизжал он. — Он подослан! Все врет! Мы все делаем справно!

Он широко размахнулся. Копье блеснуло металлическим наконечником, и эта искорка внезапно взорвалась огнем, когда тяжелое орудие ударило в грудь, сокрушило кости…

Он был пронзен насквозь, и сквозь пылающую боль понимал все. Он прохрипел сквозь булькающую изо рта кровь:

— Берегите землю… Берегите…

Сквозь туман видел, как Вадим с редкой для его туши легкостью прыгнул на Фомича, сбил с ног, двое мужиков повалились на них сверху. С Василия в драке сорвали одежду, и кто-то пораженно крикнул: «Да он хозарин!..»

Черная мгла поглотила все, и Анатолий долго-долго падал в пропасть, но страшнее боли в пробитом сердце была боль от сознания, что его слова могли не запомниться.

Очнулся он, когда мягкие пальцы коснулись лба, снимая холодный компресс. Певучий женский голос произнес:

— Бедолага… Понесло же его в черные пески!.. Чего этим туристам дома не сидится?