Андрей Балабуха - Фантастические рассказы

- Яновский напортачил, да? - спросил Озол.

- Адька! - рыкнул на него Поздняков. - Вы хотите сказать, Феликс Максимилианович, что система внушения...

- Я очень ценю коллегу Яновского, - сказал Райновский. - И должен признаться, что он организовал все очень хорошо. Вот только что внушать? Это, боюсь, вы с ним не продумали. Что же до технической стороны, повторяю, она была организована на совесть. Я бы, правда, несмотря на высокую степень гипнабельности Германа Константиновича, подкрепил внушение химиотерапией. - Лешка не удержался от улыбки: в свое время он предлагал это. - Торидазин, а еще лучше - мелларил. Можете вы его достать?

- Достанем, - прогудел Гиго. - Достанем, Феликс Максимилианович!

- Прекрасно. Что же до внушения, то его, я думаю, будем строить по следующей схеме...

Озол, слушавший весь этот разговор, сидя на краешке письменного стола, внезапно отключился от окружающего. С ним такое бывало, он называл это "абстрагироваться". Он почувствовал пока еще смутные, размытые, как на недопроявленной фотографии, контуры рассказа, который, возможно, даже не будет фантастическим. Впрочем, нет - будет, конечно, потому что Озол всегда должен был заглядывать на дюжину шагов вперед...

А Баржин улыбался. Он слушал Райновского и чувствовал, как исчезает куда-то, тает в прокуренном, но, вопреки медицине, таком живительном воздухе комнаты его тоскливая неприкаянность.

Потому что никакого тупика нет. Есть только маленький полустанок в ночи. Поезд стоит здесь совсем недолго, можно только выскочить на платформу, походить, разминая ноги, по хрусткому снегу, искрящемуся в холодном свете ртутных ламп, выкурить сигарету - и снова в путь, дальше, дальше, потому что полустанок - это лишь короткая остановка и немного грусти, оставшейся там, позади...