Забери меня отсюда - Софья Валерьевна Ролдугина

Впрочем, как обычно.

Тина про себя сосчитала до десяти, потом решила, что уже успокоилась и голос будет её слушаться.

– Мне прямо неудобно давать советы многомудрому колдуну, но на столе обычно не лежат. За ним едят.

– О, – улыбнулся Кёнвальд мечтательно. – Я бы с удовольствием развеял твои невинные заблуждения насчёт столов и способов их использования, но сперва я хотел бы всё-таки включить телевизор. Ива редко бывает столь настойчива, даже любопытно, что её так обеспокоило…

Он осёкся.

Медленно, очень медленно Тина склонилась к нему, дохнула на полоску бледной кожи под задравшейся футболкой – мышцы на животе у него отчётливо напряглись – и выпрямилась, сграбастав разнежившуюся в тепле Королеву.

– Что… ты делаешь?

Голос у Кённы был хриплым и более глубоким, чем обычно.

– Иду на чердак за телевизором, – с деланной невинностью ответила она, обернувшись на пороге. – Кошку я у тебя конфискую, прости, а то одной там страшно и темно.

Мысли в голове разбегались во все стороны, как мыши в чулане, где внезапно зажгли свет. И к расследованию они не имели совершенно никакого отношения, зато щёки от них пылали так, что, кажется, светились в темноте.

«Я бы не смогла так заигрывать с Йорком, – думала Тина, тревожно стискивая Королеву в объятиях. Та беспокойно мела хвостом, да и мурлыкать перестала, но попыток вырваться и убежать от взбудораженной хозяйки не делала. – Ни с Йорком, ни с тем парнем из старшей школы… Боже, как его звали-то? Забыла…»

С Кёнвальдом она постоянно чувствовала, что балансирует на грани между дозволенным и недозволенным, между благопристойной явью – и сном, где можно всё. И останавливали её даже не соображения приличий – какое там кокетливое целомудрие в двадцать шесть лет! – а ощущение необратимости. С ним всё было слишком по-настоящему, весомо, навечно, как в легендах и сказках, где единственный поцелуй венчает двоих, связывает до конца жизни.

Сам Кённа делал немыслимые вещи, говорил такое, отчего вскипала кровь. И в то же время – сам реагировал невероятно остро на то, что делала Тина.

На тёплое дыхание на своей коже.

На сны.

«Я хочу, чтобы это продолжалось, – промелькнуло в голове. – Пусть в комплекте с Доу и крысами, но лишь бы было. Лишь бы…»

– Я посмотрел на Маркоса одним глазом, – сообщил Кён, как ни в чём не бывало возникая на полшага впереди. – Крепкий парень, уже почти оклемался. И не озлился.

– Ты сильно рисковал.

– Обиженный мальчишка – лучше, чем мёртвый мальчишка, – пожал он плечами.

– А сам-то ты готов к тому, чтобы тебя «обидели», но уберегли от опасности? – спросила Тина. И тут же прикусила язык, почувствовав, что перегибает палку. – Ладно, проехали. Скажи лучше, почему ты решил, что телевизор работает? Вообще-то дед отнёс его на чердак именно потому, что там чего-то сломалось.

– Гнездо для антенны там сломалось, – фыркнул Кённа, снисходительно улыбаясь через плечо. – Ничего такого, что нельзя было бы исправить паяльником и десятью минутами работы.

– Я даже не буду спрашивать, откуда ты вообще знаешь, что такое «паяльник». Потому что я не знаю.

Он рассмеялся.

На чердаке было тихо и пустынно. Чернел распахнутый зёв дальнего сундука – видимо, Уиллоу поленилась захлопнуть крышку, когда искала вещи на смену промокшим. Под самыми откосами, в пыли, виднелись отпечатки кошачьих лап; над окном висела жутковатая африканская маска – сувенир, привезённый из дальнего плаванья кем-то из непоседливых прадедов.

Телевизор стоял наособицу, на трёхногой табуретке – явно не так давно протёртый от пыли, сияющий буквально.

– Признайся, ты всю технику в моём доме уже изучил? – весело поинтересовалась Тина.

Королева, почувствовав перемену настроения, с облегчением выскользнула из объятий большой мохнатой каплей и, мазанув по ногам хвостом, скрылась среди сундуков.

– Надо же мне было как-то коротать ночи, когда я сторожил твои жаркие сны, Тина Мэйнард, – улыбнулся он и сел прямо на пол, похлопав рядом с собой. – Устраивайся поудобнее. Надеюсь, мы не опоздали.

Помедлив секунду, она села подле него – и боком прижалась, опуская голову к нему на плечо, совсем как на свидании в старших классах где-нибудь в кинотеатре на ночном сеансе на последнем ряду…

«Может, позвать Кённу в кино? – подумала она вдруг. – Потом. Когда всё утрясётся».

Мысль отдалась сладкой дрожью в конечностях; до сих пор спираль событий раскручивалась столь стремительно, что времени подумать о том, что будет «после», отчаянно не хватало. Не получилось довести размышления до логического конца и сейчас: провод с вилкой сам собой дополз до розетки, и телевизор действительно заработал. На втором канале сюжет про фонтан, упомянутый Уиллоу, как раз закончился, но, видимо, это была новость дня, потому что крутили её по всем каналам с разной периодичностью.

Удача улыбнулась им уже минут через пятнадцать, на шестом канале. И Тина обрадовалась про себя, что смотрит видео не одна, а вместе с Кёнвальдом, чья уверенная холодная рука придерживает её за плечи, защищая от любой беды.

На первый взгляд, для непосвящённых в сюжете не было ничего ужасного. Пока на экране показывали картинку с видеорегистратора в такси, зафиксировавшего ужасающий акт вандализма – похищение скульптуры девы с кувшином, украшавшей фонтан последние лет двести, – голос диктора возмущённо перечислял убытки, нанесённые городскому бюджету. Но для нескольких наблюдателей и фургон с полузакрашенным логотипом, и люди, которые затаскивали в него разбитую на куски деву, представали не просто вандалами.

– Это же «Перевозки Брайта», – хрипло выдохнула Тина, узнав фрагменты логотипа, которые столько раз видела на бейсболках курьеров, доставлявших ей книги. – И та женщина, полная блондинка с косматым каре… Она точно сообщница Доу. И это она чуть не угробила жену и дочь Гримгроува. И… О господи, капитан Маккой же показывала мне её фотографию! А Йорк-то знает? А…

Хватка Кёнвальда на плече стала жёстче.

– Похоже, что здесь многое упускаю именно я, – произнёс он задумчиво, опустив веки. Из-под ресниц полыхнуло синим пламенем, ледяным и гневным, и успокаивало лишь то, что этот гнев направлен не на неё, а на тех людей или нелюдей с видео. – И хотел бы развеять своё неведение, ибо нет ничего опаснее. Ты поможешь мне, Тина Мэйнард.

Она тоже зажмурилась, набираясь храбрости.

– Конечно. Расскажу всё, что мне известно. Но…

Он поцеловал её в висок, ободряя и поощряя:

– Но?

– Расскажи мне правду о камнях, – отважилась Тина. – Я читала историю о Валентине и Эйлахане. Ведь это ты – ученик Лисьего Чародея? Там говорилось, что ты сделал мосты из камней, которые остались от ожерелья графини. Тогда причём тут статуя? И почему тени ищут