Горящий призрак без имени - Герман Гусаров
Мне нужно вернуть его, но как это сделать, если даже звонить на его телефон не имеет смысла? Я просто не услышу откуда он звенит. Не могу выкрикнуть его имя, только стучать по стенам, как те неизвестные. Да и написать СМС-ку в полицию вряд ли получится.
В растерянности я прикрыла дверь и уселась на пол, мне надо было сосредоточиться и что-то придумать. Голова отказывалась работать. Закрыв лицо руками, и посидев так пару минут, я вдруг поняла, как могу найти его. Это вроде было очевидным, но почему-то не сразу пришло на ум.
Глава 16. Там где горит тёплый оранжевый свет
Сорвавшись с места, я вернулась обратно в комнату и взяла с журнального столика фонометр — прибор для замирения уровня окружающего шума. Обычно я ставила его на приборную панель в машине, чтобы услышать, если кто-то будет сигналить или подъезжать сзади. Он показывал одну зелёную полоску: — в квартире стоял постоянный низкий шум, словно от приглушённой музыки. Сергей говорил, что гул идёт откуда-то с верхних этажей, значит и искать надо где-то там. Не знала, стоит ли брать с собой что-то для самообороны. Он мог испугаться, увидев меня с ножом, лучше пойти так.
Включив фонарик на телефоне, я вышла в тёмный подъезд. Двери двух соседей по секции были открытыми. Проходя мимо одной из них, я почувствовала, как оттуда веет чем-то протухшим, а в самой квартире всё перевёрнуто вверх дном. Выйдя на площадку, я заметила, как кто-то поднимается с нижних этажей. Насторожено замерла в проходе секции, но фонариком посветила туда. Это оказалась худая девушка с чёрным каре и в футболке с принтом вроде бы огнедышащей акулы. Хватаясь за перила ослабевшими руками, она подтягивала себя наверх. Она была босая, её бледные стопы сверкали в темноте.
Внезапно она заметила свет моего фонарика, наши взгляды встретились. По её лицу я сразу поняла, что она не опасна. И видимо она тоже не приняла меня за врага.
Приблизившись к ней, я неуклюже помахала. Девушка ответила что-то словами, но я сразу показала ей жестами, что ничего не слышу. Я написала сообщение в телефоне: «Ты знаешь, что здесь происходит?» и показала ей экран.
Она отобрала телефон и стала писать ответ, её пальцы подрагивали, как и у Сергея. Но не от страха, а скорее от усталости. Лицо девушки было болезненно зеленоватого оттенка и выглядело измученным. Она показала мне телефон:
«Не знаю, но этот звук сводит меня с ума. Я ищу друга — мы разделились, и теперь я не могу найти его».
Она потеряла друга в моём доме? Такое вполне может быть, но всё же странно. Не дождавшись моего ответа, она отобрала телефон и написала ещё:
«А ты кто такая?».
Странно задавать такой вопрос человеку в многоквартирном доме, подумала я, но в телефоне написала:
«Я тут живу».
«Ты тут живёшь?» — удивлённо переспросила девушка голосом.
Я покивала и добавила в сообщении:
«И я тоже ищу друга, он вышел из квартиры и куда-то ушёл».
«Его случайно зовут не Дима? Если да, то мы ищем одного человека».
«Нет, его зовут — Сергей».
«Хорошо, меня кстати зовут — Агата».
«Виктория» — ответила я.
«А что это у тебя в руках?»
«Измеритель шума».
Агата поморщилась, словно я напомнила ей о болезненном воспоминании. Согнувшись, она сползла по перилам на ступеньки. Я жестами спросила, всё ли с ней в порядке, хотя понимала, что нет. Затем быстро напечатала сообщение:
«Ты слышишь, откуда идёт шум? Думаю наши друзья там».
Хватаясь то за голову, то за живот, она отняла у меня телефон и с большим трудом написала:
«Он идёт из моей головы».
Ей стало совсем плохо, она зажимала уши руками, бормотала что-то невнятное. Я растерялась, не зная, чем ей помочь. Потом я догадалась проверить фонометр, он показывал уже две полоски — подъезд действительно гудел от шума, как и говорила Агата. Но звук шёл не из её головы, а откуда-то ещё, иначе показатели были бы выше. Мне нужно было найти это место, там все ответы.
Но прежде чем уходить, я помогла Агате дойти до моей квартиры и уложила её на диван. Затем вынула из аптечки ватные диски, растребушила и сунула в уши Агате. Это всё, что я могла сделать.
Написала ей, чтобы она оставалась на месте и дождалась меня, а потом отправилась наверх. Площадка тринадцатого этажа выглядела ещё хуже, чем моя — пол завален хламом, а стены испачканы какой-то засохшей грязью. Продолжила подниматься, освещая путь телефоном, и на ступенях четырнадцатого этажа увидела мокрые следы, ведущие наверх. Сигнал фонометра опять усилился, и теперь полосок стало три.
На пятнадцатом мои ноги ощутили ритмичные вибрации в полу, напоминающие слабое землетрясение. Только здесь я поняла, что стены испачканы вовсе не грязью, а фекалиями. Сигнал продолжал усиливаться, я шла вперёд. На площадке лежали голые люди, уткнувшись лицом в стены. Некоторых из них я узнала, они жили в этом доме, сколько я себя знаю.
Повсюду разило мочой и прочими выделениями настолько, что на мои глаза непроизвольно выступили слёзы. Большинство следов вели в правую секцию. Я двинулась туда, сжимая в руках дрожащий луч света. Все двери в этой секции были открыты. Под ногами что-то хрустело и липло к ботинкам. Прибор показывал уже не зелёные, а красные полоски. Проходя мимо квартир, я заглядывала внутрь, но кроме разрухи там ничего не было.
С каждым шагом я будто спускалась в котельную, погружаясь всё глубже в затхлое тепло и сотрясавшую воздух работу двигателя. Так я дошла до последней двери в секции, которая была закрыта. На полу перед ней я увидела лежащий экраном вверх телефон Сергея. По стенам в направлении квартиры вели следы из кала, крови и изрезанной штукатурки, откуда торчали человеческие ногти. Дерматиновая поверхность двери вся изодрана, из неё выступает вата.
Сигнал фонометра показывал — максимум, и я будто бы слышала этот оглушающий гул. Я хотела взяться за грязную ручку, но дверь открылась сама. Голый иссушенный старик, от которого смердело, как от собачьего трупа толкнул на меня дверь, а сам осел где-то в углу квартиры.
Изнутри меня обдало жаром, словно из бани. Хотелось проблеваться, но я держалась. Эта квартира выглядела лучше,
