Деревня Тихое - Моран Джурич

Ничего такого Костик не почувствовал. Ну, сказал и сказал.

— А теперь, побежали. — старый волк взмахнул хвостом и прыгнул через ворота. Два молодых вихрем рванули за ним. Дошкин открыл калитку и вышел. По пустынной дороге, мимо деревенских домов с темными окнами, неслись три серых тени.

“Была не была!” — подумал парень, и побежал за ними. Несся он, словно Гермес дал поносить свои сандалии. Ноги почти не касались земли, одним скачком пролетая метра два. Ощущение было, словно в него накачали гелия и парень скоро взлетит. Нагнав оборотней, поравнялся с ними, и побежал вровень с дедом. Ботинки чуть слышно бухали по дороге, ветер холодил лицо. Ощутимо запахло горелой изоляцией, у двух последних домов на отшибе деревни. Волки остановились.

За поваленными заборами стояли машины. Старый чероки, два разбитых жигуля и “газель”, груженая чем-то. Из-под тента торчали трубы, куски каких-то конструкций.

— От твари, опять кабелей нарезали где-то. Изоляшку обжигают. — молодой волк закрутился на месте.

В одном из домов светилось окно синеватыми всполохами, там явно смотрели телевизор. В другом доме гомонили, перекрикивались женщины, во двор вышла толстая смуглая баба в длинной цветастой юбке, и покопавшись в машине, понесла в дом два пакета с чем-то.

Один из волков потянул носом.

— Фасовать понесла, герыч. И лекарства какие-то у нее там. Мешать будут.

— Ну вот это нам тут совсем не нужно. — проскрипел дед, — Сашк, Лешк — вы за бабой. Костя, ты со мной.

Старый волк прыгнул через лежащие на земле штакетины, Дошкин перелез следом. Двор давно покинутого дома зарос кустами и пробираться пришлось раздвигая ветки. У крыльца они остановились.

— Помни. Это не люди. Я при всем своем хвосте и шерсти больше человек. За всю жизнь никого не ограбил и просто так не убил. А от этих тварей только беды. Заговаривать будут — не слушай. Ножи достань.

Костик кивнул и вытащил “Отдам” и “Возьму”. Тепло рукояток согрело пальцы, ножи зажили своей жизнью, словно почуяв добычу. Парень толкнул дверь. Конечно, закрываться никто и не думал, уж скоро кочевники почувствовали себя хозяевами деревни. Нырнули в темные сени, моментом выскочив в большую комнату. Там, на ковре, сидела куча мужчин, и смотрела индийский фильм по большому телевизору. На экране пели и плясали, чавеллы покачивались, подбадривающе покрикивали. В углу, на каких-то тряпках спали два белобрысых ребенка лет четырех-пяти.

В соседнем доме завизжала баба, поднялся вой, кинолюбители подскочили. Дошкин оценил ситуацию и зашел справа. Волк ринулся на крайнего цыгана, в мгновение вцепившись ему в горло. Пока тот махал руками, Костик успел воткнуть нож в брюхо одного чернявого и полоснуть левой по лицу другому. Цыгане рванули на выход, кто-то попытался пролезть в окно. Парень чувствовал ледяное спокойствие и понимание того, что он делает. Забрать как можно больше. Ножи взвивались в воздух, вспарывали плоть, воняло мужским застарелым потом, нестиранными носками и кровью. Чавеллы визжали, как поросята на бойне. С треском разлетались пуговицы с шелковых рубашек, обнажая жирные волосатые животы. Волк давил и рвал лица, руки, толстые ляжки. Стены комнаты украсились красными брызгами крови, сливающимися в небольшие ручейки, стекающими за плинтус. Забившийся в угол цыган, увешанный золотыми цепями, закрыл голову руками, с зажатыми в них засаленными пачками денег.

— Ты что, думаешь, все на этом свете продается? — склонился над ним Дошкин.

— Возьми, брат. Отпусти, брат. Христом богом молю. Смотри, здесь много, я еще принесу. Не трогай только.

“ Вот уебок.” — подумал Костик, и придавив потные руки с деньгами коленом, полоснул артерии на шее с двух сторон, прижимая сопротивляющуюся голову локтем.

В комнате уже никого из живых не было, кроме спящих детей. Они даже не проснулись. Настолько были накачаны чем-то. С другого конца дома раздался визг, детский рев и крики на непонятном языке. Через пару минут все стихло. Оттуда вывалился старый волк с окровавленной мордой.

— А эти чьи? — кивнул он на спящих детей.

— Да явно не цыганские. Купили поди у алкашей за ящик водки, чтоб побираться с ними потом. Сам знаешь, как бывает. — Костик прислушивался к одиночным крикам из соседнего дома. Братья там тоже не теряли времени.

— Надо их вынести отсюда. — Костик стал поднимать маленького мальчика. Сквозь синеватые веки было видно как двигаются во сне его глаза. Он почти ничего не весил, одни кости да кожа.

— Зачем? — волк облизался, — Это уже пропащие дети. Ничего хорошего из них не вырастет. Мозги уже не работают от наркоты, что их пичкали А потом в детдом сдадут, там тоже ничего хорошего их не ждет. Оставь. Они ничего не почувствуют.

В дом вбежали братья, мокрые от крови, деловито обнюхали тела, и сели у дверей.

— Там бабы одни были. Наркоту фасовали. У нас все. А вы чего возитесь?

— Да вот, герой наш, решил детенков спасти. — седой оборотень оскалился. — А вы чего думаете?

Братья переглянулись.

— Ну, — тот, что побольше, прошелся по ковру, под его лапами чавкала разлитая лужами кровь кочевого народа. — Из маленьких тварей вырастают большие твари. Это закон природы. Но, эти вроде ворованные. Можно и попытаться. А, Дед?

Старый помял лапами и кивнул лобастой башкой.

— Вынеси их, вон, в “газель”. Пожарные приедут, найдут. Не наша уже забота.

Дошкин нашел пару ватных одеял, свернутых в рулон, завернул спящих ребятишек по отдельности и вытащил, уложив одного в кабину “газели”, второго на заднее сиденье джипа.

— А почему пожарные-то, я не понял?

— А вот я тебя сейчас еще научу. Ты чет, внук, совсем от занятий отстал. Ленишься чтоль? Или помощник плохо знаниями делится?

Оборотень закрутился, потом сел напротив парня.

— Подь сюды, неуч. Смотри на дом. Держи руки перед собой, ладони вперед. Тяни из него воду!

— Убывает вода! — привычно крикнул Дошкин. Дом стал скукоживаться, ветшать а глазах, немного завалился на бок, крыша съехала.

— Так, молодец. Теперь как спичка вспыхнет. Давай еще раз, руки держи выше, правую выстави больше. Будто жар от себя толкаешь. Говори :

Ветер в небе ходит,