Пригород - Лора Кейли
Неужели он опоздал? Джиджи вышел из дома, отошёл чуть поодаль и заснял сарай целиком.
Этот тип, должно быть, избавился от тела, он убил её, он… Джиджи оглянулся на шум – он возле леса. Монстр шёл по тропе, исчезая в тёмных зарослях тенистых ветвей, ещё немного, и он пропадёт совсем.
Джиджи смотрел сквозь объектив и только сейчас вспомнил про вспышку, он её не включил, если он сделает снимок сейчас, этот тип заметит его. Он сделал несколько снимков без вспышки. Он заснял только темень и тень, исчезающую в лесу.
– Привет, – раздался за спиной голос.
Джиджи вздрогнул и обернулся.
– Ты здесь один? – спросил кто-то из пустоты.
Джиджи не двигался с места, он хотел побежать, но этот голос показался каким-то знакомым.
Точно, это он с ним говорил в том лесу, это он позвал тогда помощь, странный Рони, соседский чудак.
– Ты меня напугал, – сказал Джиджи.
– Извини, – улыбался Рони какой-то странной улыбкой, перекошенной на одну половину лица.
Джиджи молчал и думал, похож ли он был на подонка из этого странного дома? Нет, куда ему до него.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Джиджи, протирая футболкой вымокший объектив.
– Я увидел, как ты пошёл через поле, и пошёл за тобой.
– Ты спас меня там, в лесу. Это же ты позвал предков?
– Ага.
Парень странно заулыбался, Джиджи закрыл объектив.
– Слушай, ты не видел, кто живёт в этом доме?
– Никого, – пожал тот плечами.
– Значит, не видел? – переспросил Джиджи.
– Никого, – опять повторил он.
– А девушку с длинными волосами не замечал?
– Кого? – Парень рассматривал свои пальцы, будто видел их первый раз в жизни, и начал оттопыривать каждый – Папа-пальчик, папа-пальчик, где же ты? Вот он я, вот он я. Как твои дела…
– Да ладно, забудь, – отмахнулся от него Джиджи и пошёл к себе домой. Чудик плёлся за ним.
– Мама-пальчик, мама-пальчик, где же ты…
Когда Рони дошёл до четвёртого куплета, с дороги раздался рёв мотоцикла, игривый визг Алисии, потом её смех, и ещё смех пары таких же парочек на мопедах – они все возвращались из клуба.
– Опять этот Колин, – пробубнил под нос Джиджи.
– Колин хороший, – вдруг сказал Рони, убрав руку в карман.
– Чего это?
– Он меня на мотоцикле катал.
– Ну тогда-то конечно.
– А у тебя есть мотоцикл?
– Мне только четырнадцать, – буркнул Джиджи и разозлился на Рони, сам не зная за что.
– У него крутой мотоцикл, и сам он крутой, – не унимался тот.
– Иди домой, понял!
Парень вжал голову в плечи, съёжил кривую улыбку и отошёл.
– И не ходи за мной больше!
Рони удалялся всё дальше, а Джиджи смотрел ему вслед.
– Папа-пальчик, папа-пальчик, – доносилось из темноты.
И зачем он на него накричал? Плохо кричать на младших. Этот чудик в шесть футов ростом был значительно младше его.
Глава 14
Элиот Ноэль
– Вам нужен постельный режим, – сказал доктор, записывая что-то в своих листах. – Нешуточное дело это сотрясение.
Элиот попытался приподняться.
– Нет-нет, даже не думайте, пару дней нужно полежать.
– Но у меня нет пары дней…
– А куда вам торопиться?
Элиот посмотрел в окно. Он ничего в нём не видел, только свет, яркий и слепящий. Такой бывает перед закатом, это наглое солнце ослепляет всех перед уходом, чтобы следующим утром вернуться опять.
Ему надо было в тот дом. Надо было завершить начатое, он так долго к этому шёл, так долго собирал всё по крупицам. Он вспомнил танцовщицу, фарфоровую, тонкую, – она стояла на одной ноге, изогнув гибкую спину, – она была дорога миссис Хансон. Балерина плыла перед ним, крутилась на одной ноге, и всё с ней крутилось: и окна, и стены, и картины на них. Элиот потянулся за ней, но статуэтка исчезла.
– Я их нашёл, – бормотал он, – я их нашёл.
В ушах уже не так шумело, доктор с медбратом ушли, оставив после себя неприятный больничный запах. Он ненавидел запах врачей, он всегда навевал тревогу. Ему нужно было встать, прийти как-то в себя и всё доделать. Как же подняться, как болело всё тело, какой тяжёлой была голова.
Входная дверь со скрипом зевнула протяжным стоном петель, из света вышла она. Красивая и тонкая, как та балерина, что не далась ему в руки, испарившись в немой пустоте.
– Здравствуйте, – сказал нежный голос.
Алисия, это была она.
– Папа сказал, вы попали в аварию, – она сделала шаг навстречу, – вот, я принесла вам печенье.
Она держала блюдо в руках, от него пахло миндальной, чуть подгоревшей мукой.
– Я могу сделать вам чай, или молоко, или кофе. – Алисия поставила блюдо на стол.
Из её короткого платья приподнималась молодая грудь. Ноги были причудливо загорелые, только на ступнях две полоски от туфель. А ещё там, под платьем, розовая тонкая полоска от трусов, на два сантиметра ниже пупка. Элиот её запомнил, когда стоял за окном её спальни.
Какие они были сегодня? Какого цвета было на ней бельё? Её платье было хоть и коротким, но прикрывало всё.
– Можно мне льда? – попросил Элиот. – Он там, в самом низу холодильника.
Алисия пошла к холодильнику, открыла дверцу и наклонилась. Элиот наклонился тоже, насколько это было возможно, когда пол уходил из-под ног, налезая на стены, а стены плыли по потолку.
Нет, не разглядеть.
Алисия наколола льда, сняла с крючка полотенце и, завернув ледяные осколки, понесла этот свёрток ему. Её платье струилось, играя, подчёркивая её нежное тело и стройность девичьих ног.
«Там, под платьем, чуть ниже пупка, розовая полоска, – думал Элиот, – в чём ты была сегодня, в чём ты была…» Мысли заходили одна на другую, путались, менялись местами. В глазах двоилась Алисия, её улыбка, её тонкие руки со льдом в руках.
В каком ты сегодня белье…
Он представил её обнажённой посреди высокой травы, её белая грудь, её пышные губы, приоткрытые, будто зовущие, её живот с полоской чуть ниже пупка.
– Алисия, – он пытался подняться, но снотворное не давало, – пойдём со мной…
Алисия улыбалась и всё подходила ближе, как же долго тянулось время, как же долго она к нему шла. Склонилась над его лицом, приложила лёд ко лбу.
Он уже ничего не видел, только слушал её голос, он исходил от неё,
