Десять тысяч дней осени - Александр Мендыбаев

Когда закончили сборы, за окном стояла глубокая ночь. Шара искала ключи от машины. Острой трелью, не прерываясь зазвонил телефон. Шара и Алмаз бросились к нему одновременно. Подняв трубку, Шара прислушалась. Она поднесла трубку к оторопевшим братьям. Не нужно было прижимать ее к уху, громко и отчетливо из динамика неслись слова диктора.

— Внимание, внимание, внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Сегодня из амбулатории сбежал человек. Рост сто семьдесят пять — сто восемьдесят. Казах. Волосы прямые, с проседью. Крепкого телосложения. Усатый. Глаза карие, темные. Слегка рябой с левой щеки. Был одет…

Оставив Алмаза с трубкой, Шара бросилась к сумке, рылась в ней, пока не достала бритвенный станок. Наскоро смочив усы Дархана, Шара смазала их почти засохшим кремом для рук и принялась брить. Дархан морщился, мучился, но терпел. Схватив ножницы, как смогли, укоротили над ванной шевелюру и тут же спалили углями из жаровни.

— Что это у тебя? Демодекоз? — Шара провела пальцем по красноватой ряби на щеке Дархана. Тут же смазала зубным порошком, в который добавила немного воды. Получилось не очень. Пришлось вытащить румяна. Теперь Дархан походил то ли на клоуна, то ли на извращена, то ли на гостя, переодевшегося в невесту на второй день русской свадьбы. Такой привлечет внимание и без усов. Пришлось все смывать. Второпях бегали, подсвечивая себе динамо-фонариком. Свечей не зажигали. А ключи от Шариной машины все не находились.

— Может ну ее нахрен, пешком дойдем?

— Ее завтра же заберут. Машина всегда пригодится. Ты говорил, там есть, где спрятать.

Алмаз оттопырил большой палец вверх.

— Гараж там супер. Никогда не найдут, хоть сто лет ищи.

В темноте уронили ружье. Дархан, светя фонариком, поднял его.

— Ты весь арсенал решил захватить?

Алмаз пожал плечами.

— Я же не знал, сколько их будет.

Противно и тревожно во дворе заскрежетали тормоза. Алмаз и Дархан едва успели подбежать к кухонному окну, чтобы заметить, как в подъезд споро врываются трое. Даже в тусклом свете фонаря было видно, как побледнела Шара.

— Не открывай. Постучат и уедут.

— Нет. Выломают дверь. Прячьтесь. Я их отошью. Быстрее.

Последнее слово она сказала шепотом, а через пару секунд град ударов обрушился на дверь.

— Эй, старуха, открывай скорее. Обыск делать будем.

Шара осторожно подошла к двери.

— Я уже спать легла. Что у вас? Раненый?

— Открывай. Алмаз наших бойцов отравил. Один умер. Да открывай скорее.

Немного подумав, Шара начала возиться с замками. Едва дождавшись последнего щелчка, в квартиру, грубо оттолкнув Шару ворвались трое. Ярко светя фонарями, стали осматривать коридор. Им все же пришлось остановиться, когда Шара встала на их пути.

— Старших уважать не учили? Ты мать дома тоже толкаешь?

Здоровяк с автоматом злобно посмотрел на Шару. Неуклюжий толстяк сделал вид, что смотрит в стену. Молодой парень с козлиной бородкой, сжав губы уточкой, затараторил.

— Тате, формальность это. Формальность это. Мы сейчас все осмотрим и уйдем.

Здоровяк злобно обернулся к нему.

— Че ты там бормочешь? Тебе Закир что сказал? — Он перевел взгляд на Шару, — слышь, бабка. Вам с Алмазом доверия нет. Алмаз уже у нас. Тебя тоже забираем. Пока не выясним, что да как, посидите в карцере. Собирайся по-быстрому. Да смотри, штаны не обосри от страха. Он засмеялся грубым, неприятным смехом. Шара залепила ему звонкую оплеуху, на что здоровяк ответил так, что несчастная женщина отлетела к шкафу. Толстяк с ужасом посмотрел на здоровяка.

— Алихан? Дебилсын ба?

Алихан злобно и вопросительно кивнул ему головой. Оторопевший толстяк спросил уже значительно вежливее.

— Ты с ума сошел что ли? Пожилого человека… это же наш врач…

Отпихнув толстяка, Алихан вцепился в горло Шаре. Та, захрипела, едва не теряя сознания.

— Я из тебя, старая курица, всю душу вытреплю. Вы моего племянника, суки, отравили. Говори, тварь, кому яд продали?

Дархан заметил, как мимо него пробежал Алмаз и наставив пистолет на троицу, закричал:

— Отпустил ее, сука! Быстро отпустил!

Договорить он не успел. Алихан отточенным приемом прошел Алмазу в ноги и подбросил так, что Алмаз с треском ударился головой об стену.Толстяк и козлобородый тут же принялись избивать его. Алихан же, оттащив их могучей рукой, прицелился в голову Алмаза из автомата.

Пбых! В крохотном коридоре ружейный выстрел гремел так, словно работала тяжелая артиллерия. Алихан, которого выстрелом отбросило к толстяку, еще пару секунд в недоумении смотрел на Дархана, затем обмяк, изо рта густой темной струей полилась кровь, толстяк с трудом сдерживал бездыханное тело.

Пбых! Выстрел развернул толстяка на сто восемьдесят градусов и заставил сползти по стене, оставляя широкий кровавый след на пенопленовых обоях.

Упав на колени, козлобородый запричитал:

— Агашка, умоляю, не убивайте… Не убивайте… Умоляю… Я никому не скажу… Никому… Нанурсун, нанурсун, хлебом клянясь, — он растопырил пальцы на руках.

Д-дуф! Парень с удивлением и какой-то подростковой обидой смотрел на Дархана. Из маленького отверстия на щеке узкой струйкой полилась кровь, глаз заплыл и провалился куда-то вниз. Парень повалился на бок. Дархан резко обернулся. Сжимая дымящийся пистолет Алмаза, Шара разглядывала мертвого парня.

* * *

Шли торопливо, но осторожно. Двор, темный, как колодец, встретил их лютой прохладой осенней ночи. Нагруженные, словно мулы, они остановились лишь на минуту — распотрошить машину приехавших. Дархан стоял и удивлялся, как же ловко брат и пожилая, скорее даже старая женщина обшаривают салон, вскрывают багажник, рыщут под креслами. Словно заправские вертухаи, они в пару минут осмотрели все от выхлопной трубы до решетки радиатора — ножи, какая-то снедь, батарейки, электроника, ткани, аптечки, баллоны с хлоркой, инструментами. Алмаз и Шара точно знали где искать и что брать с собой. Дархан же зорко следил за темнотой, сжимая в руках привычный для него АК. Врагам он больше не поднадобится. Для них же после случившегося каждый лишний ствол увеличитничтожные шансы на спасение. Нет. Не так, совсем не так Дархан бы организовал свое бегство. Но тут, в темноте, в круговерти казалось бы ненужных хлопот он понимал, что именно Алмаз и Шара играют первую скрипку. Остановились грабить машину — значит так надо. Не включают фонарь, спешат куда-то дворами и палисадниками — вероятно на то есть причина. Шарина «Нива» скрывалась в жестяной пристройке у соседнего дома. Ключ от массивного замка (а именно его Шара искала так долго в квартире) провернувшись со скрипом и скрежетом, разомкнул дужку. Дернув двери,