Психопомп - Александр Иосифович Нежный

Аде, точно и без прикрас. Ваш батюшка будет рад. Лоллий – звучное, благородное имя, римское имя, и отчество ваше прекрасно звучит – Лоллиевич, произнес Люцифер, выговаривая каждую букву Он, кажется, еще здравствует? Вы же знаете, резко сказал Марк. Зачем спрашивать? Его спутник восхитился. Люблю такие натуры, как ваша, – правдивые, открытые, все словно на ладони. Вот и прекрасно. Подай наш и ваш Бог здоровья господину Лоллию. Спешить ему не надо. Ни к чему. Наша подруга всегда приходит вовремя. Марк подумал, что хорошо бы спросить, сколько еще осталось папе, но не решился – главным образом, из-за боязни услышать, что век Лоллия истек и пора собираться. Люцифер дружески похлопал его по плечу. Во-первых, не стесняйтесь спрашивать. А во-вторых, ничем вам помочь не смогу. Не мы назначаем сроки. Там, – и он указал на низкий серый потолок. Теперь пойдемте. Смелее. Они поднялись на второй этаж, свернули в коридор, устланный вытертой ковровой дорожкой, прошли мимо дверей с табличками: «Вельзевул», «Абадонна», «Асторат», «Лилит». Марк спросил, а правда ли, Иван Иванович, что Лилит ваша супруга? У нас, охотно откликнулся Люцифер, свободный брак. Лилит прощает мои увлечения какой-нибудь хорошенькой черто-вочкой или миленькой ведьмочкой, а я закрываю глаза на ее шашни с тем же Абадонной. Вы хотели бы ее навестить? Нет ничего проще. Он приоткрыл дверь и почти пропел, Лилиточка! Я к тебе с гостем. Приведи себя в порядок! Низкий женский голос ему отвечал, я всегда в порядке. Марк вошел – и остолбенел. Откинувшись в кресле и положив на стол ноги в позолоченных туфельках, сидела нагая, если не считать узенькой полоски ткани на груди, едва прикрывавшей соски, и подобия трусиков, еле скрывавших лоно, рыжая, зеленоглазая молодая женщина с тонкой и длинной сигаретой в откинутой правой руке. И кого ты привел? – окинув взглядом Марка, спросила она. Это, дорогая, подходя к ней и целуя ее в плечо, проговорил Люцифер, путешественник из России. А! – промолвила Лилит и в знак удивления подняла тонкие рыжие брови. Он, по-моему, живой. Живее всех живых, откликнулся Люцифер. А! – еще более удивилась Лилит и, положив сигарету в пепельницу, встала и подошла к Марку. Тот стоял, опустив глаза и стараясь не вдыхать исходящий от нее смешанный запах пота, приторно-сладких духов и острого, пряного табака. Да это же «дурь», догадался он. Травку курит. А он милый, сообщила она Люциферу. Тот поморщился. Выбрось из головы. Это гость. И ты думаешь, сказала она, проводя пальцем по губам Марка и его подбородку, он не пожалеет о том, что отверг королеву земли и неба? Ну, подними глазки, взгляни на меня, милый. Послушай, нетерпеливо сказал Люцифер. Оставь его. Нам надо еще многое посмотреть. И должен тебе сообщить, во-первых, он невинен, а во-вторых, его ждет невеста. Невинен! Невеста! – воскликнула Лилит. Я о таком мечтала всю жизнь. Он как Адам, у которого я была первой. Ну, посмотри на меня, мой милый. Посмотри. Я Лилит, я в любви знаю все. Теперь она шептала ему в ухо, одной рукой обнимая его, а другую медленно опуская вниз. Он поднял глаза. Старое сморщенное лицо с полуоткрытым ртом промелькнуло перед ним – но миг спустя он видел уже лицо молодое, с гладкой кожей и свежим ртом девушки, ожидающей первого поцелуя. Какие глазки, восхитилась она. Обними меня, милый. Поцелуй меня. А хочешь – поцелуй мою грудь. Вот она. Прикоснись к ней. Видишь, как она молода и свежа. И соски ее напряглись, ожидая тебя. Марк порывался отступить, вырваться и убежать от проклятой древней старухи, так ловко прикидывающейся молодой девушкой, но ощутил свинцовую тяжесть в ногах. Нет, хриплым голосом промолвил он. Что значит «нет», приглушенно бормотала она и дышала все прерывистей и все ниже опускала свою руку. Как может быть «нет»? Ты боишься. Послушай, вмешался Люцифер, оставь его в покое. Не могу, не оборачиваясь, проговорила она. Я в огне. Отойди. Не мешай. Ее рука скользнула еще ниже, и Лилит недовольно и требовательно сказала, ну, что же ты. Забудь. Обо всем забудь. Я, Лилит, стану твоей первой женщиной. Я подарю тебе такое наслаждение, что ты не захочешь возвращаться к своей скучной невесте. Ради меня ты навек останешься здесь, ибо познавший меня не уходит от меня. Пойдем в другую комнату, где все уже готово для нас с тобой, где ждут нас постель и вино. Пьющий его получает силу молодого оленя; а пьющая его обретает неутомимость кобылицы. Годы спустя ты все еще будешь жаждать меня, мечтать обо мне и ожидать моего призыва. Я – твоя вечная жажда, вода, которую ты пьешь и не можешь напиться. Иди, иди, иди! Она взяла его за руку. Пойдем же. Он понял, что гибнет. Темное, жадное чувство пробуждалось в нем; от него перехватывало горло, пресекалось дыхание и сохли губы. А что я тебе говорила, шепнула она, едва касаясь губами его рта. Ты сладострастник, я знала.

Идем. Я нежна, как летнее утро; я прекрасна, как расцветший день; я покорна тебе, как рабыня. Все дарю тебе: глаза мои, словно изумруды, губы, будто лепестки божественного цветка, грудь, ценою в царство, и таинственную дверь, драгоценную, манящую и ожидающую, чтобы ты вошел в нее, мой повелитель, мой слуга, мой возлюбленный. У него поплыла голова. Оля! – позвал Марк и услышал в ответ: Маричек! – и увидел ее, прекрасными, мягкими, любящими глазами с тревогой всматривающуюся в него. Маричек мой, я тебя жду, услышал он и, выдернув свою руку из горячей, влажной руки Лилит, кинулся вон.

4.

Вслед за ним вышел Люцифер. Вы проявили удивительную стойкость, мой друг, одобрил он. Признаться, я уже думал, что вы – как говорится в старых книгах – не устоите перед ее чарами. Она преступно хороша, не правда ли? Марк промолчал. Лицо старухи с жадно приоткрытым ртом встало перед его глазами, и он содрогнулся от отвращения. Впрочем, прибавил Люцифер, это была ваша идея – повидать Лилит. Но зато, рассмеялся он, какие впечатления! Будет о чем рассказать в тесной мужской компании за кружкой пива и, может быть, с прицепом. Вымолвив это, он лукаво взглянул на Марка. О, мне известны русские обычаи, иным из которых я просто не могу найти разумного объяснения. Зачем запивать водку пивом? Трижды плевать через левое плечо? Перед отъездом в полном молчании сидеть на дорожку? Не дождавшись ответа, он взял Марка под руку. Загадочная русская душа! Никто, правда, не знает, почему она загадочней души немца или англичанина, но все