«Неправильный герой для сломанного мира» Книга первая: Свет и Тень - TamerlanKorolev
Свет вокруг Динэи вспыхнул ярче. Она вкладывала в него всю себя. Она указывала на храм, жестами умоляя прекратить осквернение, говорила о прощении, о другом пути.
Громор зашёл сбоку и плюнул на опрятные каменные плиты площади.
«Хватит этой светлятьбы! Надоело! Ты думаешь, твой бог сильнее? Он дал тебе эту милую свечку? А моя Крушащая Гора дала мне вот это!» Он с силой ударил себя в грудь, и его доспехи громыхнули. «Она дала мне право сильного! И я им пользуюсь!»
И тут Ракун увидел, как взгляд Громора меняется. Глумление сменилось холодным, прагматичным расчётом.
«Ладно, — рыкнул орк. — Хочешь быть голосом этого города? Будешь им. Но только для моих ушей. Возьмите её! — он бросил приказ своим ветеранам. — Она станет нашей заложницей. Посмотрим, посмеют ли эти крысы бунтовать, когда их святая будет в нашей власти!»
И всё. Вера столкнулась с прагматикой зла. И проиграла.
Ракун почувствовал, как по его спине пробежали ледяные мурашки. Он видел, как двое орков схватили Динэю за руки. Она не сопротивлялась, её свет медленно угасал, а в её широко раскрытых глазах была не боль, а глубокая, вселенская скорбь. Скорбь от того, что её не услышали.
«Нет... — прошептал Ракун, сжимая кулаки. Его ногти впились в ладони. — Нет, нет, нет!»
Он чувствовал себя абсолютно бессильным. Пятьдесят орков, пятнадцатый уровень босса... Броситься сейчас — значит умереть героической и абсолютно бесполезной смертью. Он видел, как её грубо тащат в сторону храма, и волна отчаяния накрыла его с головой.
«Ну вот, — заговорил его внутренний голос, пропитанный привычным сарказмом. — Прекрасное начало дня. Проснуться, позавтракать, посмотреть, как твою единственную союзницу, которая, вопреки всякому смыслу, согласилась на твоё общество, похищают прямо у тебя на глазах. А ты стоишь тут, как идиот, прижавшись к стене, и боишься чихнуть. Поздравляю, Ракун. Ты не изменился. В прошлой жизни ты умер, не успев ничего исправить. В этой — живешь, но всё равно ничего не можешь. Может, это твоя карма? Вечно быть беспомощным свидетелем?»
«Заткнись, — мысленно рявкнул он сам себе. — Нужен план. Любой план.»
«План? — усмехнулся внутренний критик. — Какой план? Твой «план» только что уволокли в храм. Её план был «убедить». Твой план был «вычислять». А их план — «бить и брать». И пока что побеждает их план, он проще и от того надежнее.»
Отчаяние сжимало его горло. Он не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. Не из-за квеста. Не из-за выгоды. А потому что... потому что в этом жестоком, абсурдном мире её свет был единственной реальной, не фальшивой ценностью, которую он встретил.
И в этот момент, когда тьма внутри него почти поглотила последние проблески надежды, в его сознании вспыхнули знакомые кроваво-красные буквы. Но на этот раз они горели ярче и настойчивее.
[ТРЕВОГА! СЦЕНАРИЙ ПОД УГРОЗОЙ!]
[Ключевой персонаж «Динэя» захвачен. Её уничтожение или осквернение нарушит замысел спектакля.]
[АКТИВИРОВАН ЭКСТРЕННЫЙ ПОДКВЕСТ: «СПАСТИ СВЕТ ДО РАССВЕТА»]
[ЦЕЛЬ: Проникнуть в логово орков (Храм Святого Света) и освободить Динэю до наступления утра следующего дня.]
[НАГРАДА ЗА УСПЕХ: 500 ОО, уникальная информация о «Божественном Бремени», мгновенное повышение навыка «Скрытность» до 2-го уровня.]
[РЕЖИССЁР: Его голос прозвучал в голове Ракуна, не насмешливый, а холодный и деловой. «Мой дорогой актёр, сюжетные линии обрывать нельзя. Особенно такие... многообещающие. Ваша партнёрша совершила глупый, но эффектный поступок. Теперь ваша очередь. Проявите изобретательность. Покажите мне, на что действительно способен человек, загнанный в угол. И помните... не разочаровывайте меня.»]
Красные буквы погасли. Ракун стоял, опираясь лбом о прохладный камень стены. Отчаяние ушло. Его сменила холодная, острая как бритва ярость. Ярость на орков, на Динэю за её глупость, на Режиссёра за его игры, и на самого себя за свою минуту слабости.
Он медленно выпрямился. Его глаза, полные минуту назад паники, теперь были спокойны и пусты. Он посмотрел на запертые ворота храма, где зажигались первые факелы, предвещая долгую и опасную ночь.
«Не парься, святой светлячок, — прошептал он в пустоту. — Сиди смирно и не делай резких движений. Я иду за тобой.»
Он глубоко вздохнул, ощущая, как адреналин наполняет его тело, делая каждый нерв натянутым струной.
«Ну что ж, Режиссер... — его губы растянулись в безрадостной улыбке. — Ты хотел спектакль? Ты его получишь. Жанр сменился. Теперь это хоррор.»
Он отошёл от стены и растворился в сгущающихся сумерках, как тень, направляясь к задним улочкам, чтобы начать свою собственную молитву — молитву стали, хитрости и безжалостности.
«И как говорится в старых добрых сказках... не жили счастливо, и нечего было начинать.»
Глава 4: Выбор
Тьма в переулке за храмом была густой и жирной, пахнущей сырым камнем и отбросами. Ракун прижался спиной к холодной стене, затаив дыхание. Двое орков-часовых лениво переговаривались у заложенной камнями калитки — того самого служебного входа, который он высмотрел днём. Его план был простым, как кирпич, и так же рискованным.
«Так, мой друг, — мысленно обратился он к своему новому, неожиданному союзнику — паре вонючих мусорных баков. — Сыграем в арийскую оперу.»
Он поднял с земли булыжник и швырнул его в противоположный конец переулка. Камень с грохотом ударился о стену, отскочил и покатился по мостовой.
«Что это?» — рыкнул один из часовых.
«Крысы. Или эти жалкие горожане шляются,» — буркнул второй.
«Проверим.»
Идеально. Оба орка, лениво переваливаясь, направились на звук. Ракун, используя свою возросшую Ловкость и навык «Скрытность», метнулся к калитке. Завал из камней был не таким уж прочным, как казалось. Один камень служил распоркой. Он убрал его, протиснулся в образовавшуюся щель и замер в темноте узкого служебного коридора.
[Навык «Скрытность» повысился до уровня 2!]
«Спасибо — мысленно проворчал он. — Хоть какая-то помощь.»
Внутри пахло ладаном, перебитым запахом пота, дешёвого пива и чего-то звериного. Храм был осквернён. Иконы использовались как мишени для метательных топоров, алтарь был завален объедками и бочками, на фресках были нацарапаны похабные надписи.
Сердце Ракуна бешено колотилось, но разум был холоден. Он двигался от колонны к колонне, сливаясь с тенями. Его «Интуиция» работала на пределе, показывая ему
