Код Заражения - Игорь Подус
Андрей Леонидович в который раз мысленно поблагодарил себя за то, что ни разу не запятнался участием в многомиллиардных «чудо-стройках». Он всегда нутром чуял, что за олимпийские объекты, мосты, космодромы и медицинские центры спрос особый. Их строительство – под пристальным оком влиятельных структур и неусыпным вниманием ведущих российских СМИ.
Каждый раз он с вожделением облизывался, глядя на очередной лакомый кусок, проплывающий мимо рта, но всегда находил в себе силы отказаться от участия в его разделке, технично спихивая объекты молодым шакалам из министерств и ведомств.
А потом Ярыгин с нескрываемым любопытством наблюдал, как шакалы, ощерившись молочными зубками, вгрызались в огромные куски бюджета, непосильные для их слабых челюстей. Закономерно, что они получали болезненный удар по зубам и один за другим выпадая из властного Олимпа. В то время как настоящий матерый хищник, Андрей Леонидович Ярыгин, неизменно оставался на плаву.
За тридцать лет чиновничьей карусели он прошел все круги ада. В прошлом рядовой комсорг Ярыгин, умевший пускать пыль в глаза и ублажать начальство, без труда получил должность председателя заштатного горисполкома. А потом, в эпоху перемен, безжалостно шагая по головам коллег, добился долгожданного назначения в министерство регионального развития. И там уж Ярыгин развернулся во всю ширь.
После расформирования ведомства уже облеченный властью и связями, Ярыгин сумел занять видный пост в министерстве транспорта. Вокруг сменялись министры и главы правительств, а он вцепился в свое кресло когтями и держался до последнего.
Теперь он крепко стоял на ногах. Имел огромное количество высокопоставленных друзей. И давно вошел в касту неприкасаемых. Финансовое благополучие Андрея Леонидовича уже много лет не зависело от скромного должностного оклада и взяток. Да он и откатов уже давно не брал.
Ярыгин играл по-крупному, держа в кулаке десятки коммерческих структур, номинально принадлежащих подставным лицам и ближайшим родственникам. Все эти конторы годами стабильно получали жирные госзаказы на строительство и ремонт дорог.
За три десятилетия на его счетах скопился капитал, выведенный за пределы досягаемости российской юрисдикции, – надежная подушка безопасности, обеспечивающая безбедное существование не только замминистра, но и десяткам грядущих поколений его потомков.
И вот теперь этот властелин жизни, как побитый пес, стоял в коридоре, а мимо сновала министерская шушера.
– И что же мне теперь делать? – прошипел Ярыгин, чувствуя учащенной биение сердца.
Звериное чутье уже пару месяцев истошно вопило о надвигающейся буре, а происходящее в стране намекало на грядущие тектонические сдвиги. Пока его не тронули, но он явственно ощущал себя под прицелом.
Из-за чего? Может, из-за дорожного полотна, толщина которого в результате его махинаций по всей стране стала на полсантиметра тоньше? Или кто-то раскопал, что его коммерческий холдинг во время повторной волны эпидемии скупал защитные средства и медицинское оборудование напрямую у производителей, а потом перепродавал все втридорога за границу? Где-то он перешел черту, которую не стоило даже задевать. Да и его друг, генерал ФСБ Яковлев, накануне предупреждал о сгущающихся тучах.
Замминистра затрясло. Подкрадывающаяся паническая атака попыталась взять верх над разумом. Сердце бешено колотилось, выбрасывая в кровь лошадиную дозу адреналина. Андрей Леонидович выхватил из урны папку с вытесненным гербом Российской Федерации. Казалось, еще немного, и он начнет ее рвать в клочья. И тут внезапно Ярыгин услышал рядом невнятное бормотание:
– Андрей Леонидович, вам плохо? – пролепетал секретарь дрожащим голосом.
Ярыгин обернулся, испепеляя его взглядом. Секретарь съежился, втянул голову в плечи и словно уменьшился в росте. Казалось, он перестал дышать, при этом преданно глядя в глаза хозяина.
И, видимо, от этого жалкого зрелища Андрею Леонидовичу стало немного легче. Его зарождающаяся паника, казалось, перетекла в это ничтожество.
«Соберись, тряпка! – приказал он себе. – Не время раскисать, пора действовать! Меня вам так просто не завалить! Я не ничтожество!»
Замминистра швырнул ненужную папку в стену и резко хлопнул в ладоши.
– Записывай! – властно приказал он секретарю. – Отправить всем конторам сигнал «Валим!» Сбор ключевых лиц в течение часа. Место сбора – офис «Инвест-строя». Набери финансового директора, пусть срочно обнуляет все накопительные счета компаний внутри страны. Потом напиши сыну сообщение. Текст такой: «Одобряю передачу денег генералу Чану. Готовь аэродром и мою виллу. Скоро буду. Приеду с вещами».
Фонтанируя распоряжениями, Андрей Леонидович несся вниз по лестницам, а за ним, спотыкаясь, бежал секретарь, на ходу набирая сообщения в смартфоне.
– Охрану усилить! Главу охраны – ко мне! Самолет «Инвест-строя» приготовить к вылету!
Все, кто попадался на пути замминистра, инстинктивно жались к стенам. А через минуту из здания Дома правительства выбежал не просто чиновник, оттуда вырвался раненый, но смертельно опасный хищник, которому лучше не переходить дорогу.
– Машину мне! Живо! – приказал Андрей Леонидович, бросив долгий взгляд на набережную Москвы-реки и гостиницу «Украина», величаво возвышающуюся на противоположном берегу.
И только в этот момент он внезапно осознал, что, возможно, видит все это в последний раз.
Глава 2
Два года назад.
Первый день заражения.
06.06.2026.
Макс
Луч солнца прорвался сквозь брешь в неплотно задернутых занавесках и ударил по глазам. Рефлексы солдата сработали быстрее сознания и заставили вскочить на ноги. Мигом вспомнив, что только вчера вернулся домой, я распахнул форточку и прислушался.
В комнату вместо привычного отзвука взрывов и жужжания беспилотников ворвался наглый московский хор: какофония гудков, шум машин, отдаленный стук перфоратора, короче – симфония каменных джунглей.
Ну вот я и дома. Сколько же я тут не был? Лет пять, если не больше – а ощущение такое, словно никуда не уезжал.
Комната встретила безмолвным укором. Знакомые очертания вещей, будто свидетели детства, вытатуированные на сетчатке глаза, проступали сквозь пелену времени. Отсюда я каждый день ходил сначала в школу и боксерскую секцию, потом в институт. Первый раз подрался во дворе. Первый раз поцеловался с девчонкой в подъезде. А потом я сбежал отсюда, чтобы забыть все плохое, что, как мне казалось, с этим местом связанно.
Воспоминания нахлынули так внезапно, что губы самопроизвольно прошептали:
– Родина.
В коридоре послышался звук торопливых
