Точка Лагранжа - Эдуард Сероусов
После еще нескольких официальных выступлений и символического обмена флагами командир Соколова официально приняла командование кораблем. Последовали последние рукопожатия, объятия, и экипаж направился к шлюзу, соединявшему станцию с «Визитёром».
Чен шел в середине группы, ощущая странную смесь эмоций – волнение, страх, любопытство, и что-то еще, что он не мог точно определить. Возможно, это было осознание исторического момента, понимание того, что он участвует в событии, которое может изменить курс человеческой истории.
Первое впечатление от внутреннего пространства «Визитёра» было связано с его неожиданной просторностью. Центральный жилой модуль представлял собой вращающийся цилиндр диаметром около двадцати метров, создававший искусственную гравитацию, примерно равную 80% земной. Внутреннее пространство было организовано в три уровня: нижний содержал общие помещения – камбуз, столовую, тренажерный зал и медицинский отсек; средний уровень был отведен под личные каюты экипажа; верхний включал научные лаборатории и центр управления.
– Прошу всех собраться в конференц-зале через тридцать минут, – объявила Соколова по внутренней связи. – До этого времени можете разместиться в своих каютах и ознакомиться с ближайшим окружением.
Каюта Чена оказалась компактной, но функциональной. Примерно три на два с половиной метра, с встроенной кроватью, рабочим столом, небольшим шкафом для личных вещей и экраном, служившим и для развлечения, и для работы. Стена напротив кровати могла трансформироваться в иллюминатор, сейчас показывающий вид на Землю – ослепительно синий шар на фоне черноты космоса.
Чен сел на кровать, глядя на свою родную планету. Странная мысль: возможно, этот момент – последний, когда он смотрит на Землю, не зная наверняка, одиноко ли человечество во Вселенной.
Через тридцать минут весь экипаж собрался в конференц-зале. Соколова стояла перед голографическим дисплеем, показывающим схему полета.
– Наш маршрут к точке Лагранжа L4 займет примерно шесть месяцев, – начала она без предисловий. – Большую часть этого времени мы будем использовать ионные двигатели для постепенного ускорения. Это не самый быстрый способ, но наиболее эффективный с точки зрения расхода топлива, что критично для длительной миссии.
Она переключила дисплей на календарь.
– Первые две недели будут посвящены адаптации к условиям корабля и финальной проверке всех систем. Затем мы перейдем к основной фазе полета, во время которой каждый член экипажа будет следовать своему расписанию исследований и тренировок. Все детали уже в ваших личных планшетах.
Соколова обвела взглядом собравшихся.
– Я хочу прояснить несколько моментов. Во-первых, безопасность экипажа и корабля – абсолютный приоритет. Любые решения будут приниматься исходя из этого принципа. Во-вторых, хотя каждый из вас – признанный эксперт в своей области, на борту мы все должны быть универсалами. Каждый член экипажа должен уметь выполнять базовые операции во всех критических системах корабля. В-третьих, – она сделала паузу, – мы команда. Независимо от национальности, специальности или личных амбиций, мы работаем как единый организм.
Тейлор, сидевший рядом с Ченом, едва заметно кивнул в знак согласия.
– Наконец, – продолжила Соколова, – помните, что мы представляем не только себя или свои страны, но все человечество. То, что мы обнаружим у точки Лагранжа, может иметь глобальные последствия. Наши решения и действия должны отражать лучшие качества нашего вида.
После официального брифинга последовали часы технических проверок и подготовки к старту. Каждый член экипажа имел свои обязанности в этом процессе, даже Чен, который должен был проверить работу некоторых научных приборов и систем сбора данных.
Наконец, после всех проверок, Соколова дала команду на отстыковку от «Гермеса». Все члены экипажа находились на своих местах в центре управления, закрепленные в специальных креслах.
– «Визитёр» запрашивает разрешение на отстыковку, – произнес Тейлор в микрофон.
– «Визитёр», это «Гермес», – раздался голос диспетчера станции. – Разрешение на отстыковку предоставлено. Счастливого пути и успешного возвращения.
– Спасибо, «Гермес», – ответил Тейлор. – Начинаем процедуру отстыковки.
Послышалось глухое лязганье, когда магнитные захваты, удерживавшие корабль у станции, отключились. Затем последовал легкий толчок, когда сработали маневровые двигатели, медленно отодвигая «Визитёр» от «Гермеса».
На экранах они могли видеть, как станция постепенно удаляется. Никто не говорил, все наблюдали в тишине, осознавая значимость момента.
Когда расстояние до станции достигло безопасной величины, Тейлор повернулся к Соколовой.
– Командир, мы готовы к основному запуску двигателей.
Соколова кивнула.
– Запускайте.
Тейлор активировал последовательность запуска. Сначала включились химические двигатели, создавшие ощутимое ускорение – экипаж почувствовал, как их вдавливает в кресла. Это продолжалось около десяти минут, после чего химические двигатели отключились, и корабль перешел на ионные – более эффективные для длительного полета, но создающие значительно меньшую тягу.
– Все системы работают нормально, – доложил инженер Жак Дюпон, наблюдая за показаниями. – Мы на расчетной траектории.
Соколова позволила себе небольшую улыбку.
– Господа, дамы, – сказала она. – Миссия «Визитёр» официально началась. Добро пожаловать на борт.
Последовали сдержанные аплодисменты и рукопожатия. Затем экипаж начал расходиться – каждый к своим обязанностям. Первые дни на корабле были расписаны по минутам, чтобы убедиться, что все системы функционируют нормально и экипаж адаптируется к новым условиям.
Для Чена эти первые дни прошли как в тумане. Хотя он прошел интенсивную подготовку, реальность космического полета оказалась совсем другой. Искусственная гравитация в жилом модуле была комфортной, но стоило выйти в технические или научные отсеки, где вращение не создавало центробежной силы, как начинались сложности с ориентацией. Несколько раз он испытывал легкую тошноту – обычное явление для новичков в космосе, как успокоил его Ковальский.
Но постепенно он адаптировался. К концу первой недели базовые действия в невесомости уже не требовали сознательных усилий, а распорядок дня стал привычным.
Каждое утро начиналось с общего брифинга, где Соколова распределяла задачи и информировала о статусе миссии. Затем следовало две-три рабочих сессии, разделенных приемами пищи и обязательными физическими упражнениями – критически важными для предотвращения потери мышечной массы даже при наличии искусственной гравитации.
Вечера обычно были свободнее – время для личных проектов, чтения, общения или просмотра фильмов в общей комнате отдыха. Некоторые члены экипажа предпочитали проводить это время в одиночестве, другие – в компании коллег.
На десятый день полета, когда корабль уже отдалился от Земли на значительное расстояние, Чен решил начать вести личный дневник миссии. Это была старомодная практика – большинство астронавтов предпочитали аудио или видеозаписи – но ему нравился процесс письма, структурирования мыслей через текст.
Он устроился за рабочим столом в своей каюте и активировал текстовый интерфейс на экране.
«День 10 миссии «Визитёр».
Земля
