Лунная радуга: По черному следу. Мягкие зеркала - Сергей Иванович Павлов
Яркая надпись, прыгая с места на место, как ополоумевший заяц, усиленно соблазняла войти в обеденный зал ресторана «Бамбук». Он вошел. Никакого зала здесь не было. Что-то вроде бугристо-оранжевой трубы с волнообразно колышущимися стенками… Он ощутил ускорение. Быстрый подъем, будто вдоль гигантского пищевода… Внезапная остановка. Распахнулась ослепительно-солнечная дыра, и сначала он увидел поверхность Меркурия, а уж потом разобрал, что залитые солнцем горы видны сквозь прозрачный стакан ресторанного зала. Над горами было черное небо.
Он поискал свободный стол в той стороне зала, откуда открывалась панорама грандиозных валов двух почти соприкасающихся цирков, и, чувствуя на себе взгляды соседей, сел к залу спиной. Есть он любил в одиночестве. Когда нельзя было есть в одиночестве, он спокойно ел в обществе и никого не замечал.
Судя по широте кругового обзора, обеденный зал ресторана «Бамбук» находился где-то на самой верхушке довольно высокой башни. Если смотреть в промежуток между валами, отсюда неплохо были видны заслоняющие горизонт горбы мрачного кряжа, угловатые, как обтянутые шкурой костяки изнуренных коров. По склонам горбов, которые были поближе, медленно сползали желтовато-белесые, грязно-зеленые и серые с бурыми гривами языки чего-то такого, что походило на перелившуюся через край котла очень густую и вязкую пену какого-то варева. Не сразу он догадался, что это струится по склонам лавина дымов… «Пожалуйста, – проговорил кто-то над ухом, – ваш заказ». Он отстранился и посмотрел на тумбу разговорчивого буфета. Лапки буфетного манипулятора быстро сервировали стол, произнесли: «Приятного аппетита!» – и не успел он моргнуть, как перед ним оказался прозрачный судок с небольшим количеством янтарной жидкости. «Странные порядки…» – подумал он, опуская ложку в судок.
Еда была вкусной, но ее было мало. Он набросал туда гренков, перемешал, а в кресло напротив села девушка с недовольным, как ему показалось, лицом. Русые волосы, модно свисающие над ушами двумя короткими пучками, золотистый свитер-паутинка, нахмуренные брови.
– Не помешаю? – спросила она.
– Нет.
– Приятного аппетита, – произнесла она не слишком-то дружелюбно.
– Благодарю.
Пока он ел суп, она, заказав «дежурный обед», сердито гремела предметами сервировки. «Бывалый десантник и юная экспансивная меркурианка», – подумал он и перестал обращать на это внимание.
– Вы не умеете есть, – вдруг сказала она. – Вы едите как автомат, бесстрастно, словно не замечаете разницы между стерляжьей ухой и гороховым концентратом.
Он посмотрел на нее. Она была довольно красива, но не настолько юна, как ему показалось вначале. От нее ощутимо исходили флюиды мрачного настроения.
– А вы не умеете вести себя за столом.
– Это вы мне?.. – спросила она с ироническим любопытством.
– Вот именно, – подтвердил он. – Я, догадываюсь, случайно занял ваше любимое кресло и, вероятно, съел заказанный вами суп, но, согласитесь, это не повод для такого мощного раздражения.
– Верно, – сказала она. – Не повод… Просто я сегодня не в своей тарелке. Извините. Бывает. – Синевато-серые ее глаза глядели серьезно и словно бы куда-то мимо него.
– Итак, мы оба не в своей тарелке, – проговорил он, разглядывая очередное блюдо, поданное манипуляторами. На длинной стеклянной посудине лежало три листа салата, два розовых шарика и кубик розоватого студня, и все это было удручающе миниатюрным. – Давайте меняться, – предложил он.
– Нет, попробуйте. Это все из креветок и очень… питательно. – Тень усмешки прошла по ее губам. Глаза оставались серьезными. – Сегодня день моего рождения, я угощаю.
– А… Поздравляю. И сколько же?.. Впрочем, ладно.
– Последний раз двадцать.
– Двадцать девять? Я готов был подумать, что вам девятнадцать.
– Спасибо.
– Не за что, это не комплимент.
– Вы тоже сегодня не в духе? – спросила она.
– Нет, это мое обычное состояние. Я, видите ли, мало приспособлен для светских бесед.
– В таком случае будем есть молча… Закажите себе что-нибудь мясное.
Он заказал беф-монтре.
Ели молча. Смотреть на свою сотрапезницу он избегал. Но заметил, как она, стараясь проделать это украдкой, подала отрицательный знак головой и рукой кому-то за его спиной. Он понял, что испортил людям компанейский обед. А может, и совершил какую-нибудь еще большую глупость. Торопливо заканчивая десерт, сказал:
– Надо было сразу мне все объяснить, я мог уйти к другому столу, и прекратился бы этот цирк.
В ее глазах возникло и тут же угасло какое-то необычное острое выражение, он его уловил, но не понял.
Очень спокойно она сказала:
– Чепуха, не обращайте внимания. Я должна была ответить на вопрос моей подруги. Только и всего… По-видимому, вы впервые в этом ресторане?
– Я впервые на этой планете.
– Сегодня? «Россия»?
– Да. Кстати, в обеденных залах «России» иные порядки.
– А раньше?
– Что «раньше»?
– Где вы обедали раньше, можно узнать?
– Можно. В обеденных «залах» Дальнего Внеземелья.
– Каким же образом вы… сюда, на Меркурий?
– По собственному желанию. Если вы это имели в виду. – Он подчеркнул слово «это».
– Нет, я имела в виду другое. Обычно космодесантники специализируются избирательно, в их среде есть «планетчики», «лунники», «пространственники»…
– Вы неплохо знаете нашу среду, но все это верно только отчасти. Хороший десантник должен быть всяким.
– Вы… хороший десантник?
– Я всякий.
– Скажите… вам нравится ваша работа?
Он посмотрел на нее.
– Почему вы об этом спросили?
– Чтобы знать, как вы ответите.
Он еще раз внимательно посмотрел на нее.
– Разве это хоть сколько-нибудь важно – как я отвечу?
– Для меня – да.
– Ну что ж… Работа нормальная.
– Нормальная… – тихо повторила она. – Впервые за время нашего знакомства вы сказали неправду.
– Мы еще незнакомы.
– Людмила Быстрова.
– Дэвид Нортон.
