Железный Аспид. Мир - Н. Мар
— Ну, с ней-то мы договоримся.
— Как? О, ясно.
— Перестань, зачем усложнять? Просто убью ее. Две смерти подряд за одни сутки — и она имени своего не вспомнит.
Так, стоп. Ша! Давным-давно пришло время сменить тему. Самина порылась в памяти:
— А к чему был тот вопрос про судьбу?
— Ты разве не знаешь? Эйден сюда отправился — тотчас, как вы поиграли в снежки. То есть почти на сутки раньше нас.
— Что⁈ Тварь. Надеюсь, и он попался шчерам, или нет, хорошо бы он вообще не долетел — о, умоляю, пусть ему оторвало башку в кротовине или… Кай! За деревом!
Эзер обернулся к чаще и распростер крылья, закрывая Самину. Она пригнулась. Здесь было одно из редких на третьем кольце мест, где деревья и трава росли густо вверх. За их прямыми стволами бесновались какие-то фигуры. Крупные прозрачные тела были совсем не похожи на человеческие. Из-за непрерывных скачков и суеты тварей невозможно было сосчитать.
— Кто они?
— Ты же биолог, классифицируй, — процедил Бритц.
Один зверь прыгнул на ветку, с ветки — в центр воздушного фонтана, созданного гравималью, и с его помощью одолел невероятное для своей комплекции расстояние. Он приземлился на тропе перед эзером. Кайнорт трепетал крыльями и не мог решить, превращаться или нет. Что натворит зверь, испугавшись — отступит или нападет? А если нападет — один или всей стаей?
— Значит, это не шчеры? — Самина глядела на фигуру сквозь стрекозиные крылья.
— Они же прозрачные.
«И? А! Значит, местные», — сообразила она. Может, кто-то и блещет умом в критический ситуации, но Самина давно усвоила: паника обезоруживает ее интеллект.
Тварь издала хищный рык, забила кулачищами о грудь. С ветвей, из дупел, из-за стволов ей откликнулись рыком куда громче. Звери поскакали вниз и окружили пришельцев.
— Приматы! — крикнула Самина. — То есть, ты просил классифицировать, и если допустить, что…
— Приматы — значит, обезьяны, — значит, люди, — значит, проблемы. Летим отсюда!
Кайнорт свистнул детям, и те взвились над кронами. Прятаться стало бессмысленно и даже опасно.
За ними по веткам запрыгали обезьяны — или кем бы они ни были — но не поймали. Миаш и Юфи растворились в лиловом небе. С досады приматы вспучили гривы и попытались цапнуть Кая за крыло. Но тот превратился. Он схватил девушку — опять поперек живота! — и поднялся в воздух. Ближние обезьяны отступили и припали к земле, сбитые с ног и с толку.
Взлететь среди колючих ветвей было не так-то просто. Самина болталась в лапах стрекозы, как котенок в пасти у кошки. Все, что она могла делать, это беречь глаза от веток. Обезьяны с тропы поскакали на деревья, расталкивая сородичей. У самой вершины гривастый примат схватил Кайнорта за хвост. Оба дернули что есть мочи — каждый к себе, и стрекоза почти ускользнула. Но на спину обезьяне вскочила другая, на нее третья… Самину все крепче сжимали колючие лапы, а твари уцепились за хвост стрекозы намертво. И вот уж обезьяны схватили крыло. Давно сломанное, оно изогнулось и треснуло еще в двух местах, блестящие чешуйки мялись и сыпались вокруг. Бритц только сильнее заработал остальными. Им нельзя было падать на растерзание.
Подоспели мелкие обезьяны с нижних веток. Каждый теперь хотел прыгнуть выше, уцепиться крепче. Бритц откусил немало хвостов, лап. Даже кому-то голову. Но дерзких охотников это только подзадорило. Раздался треск, и крыло, на котором висели уже четыре твари, оторвалось посередине. Обезьяны полетели вниз. Стрекоза задергалась среди крон: ценный груз мешал балансировать, и Бритца швырнуло на тропу. Самина откатилась к оврагу, маленькая и незаметная в тени насекомого. Здесь гравималь шевелила кипу серых листьев, в ней девушка и спряталась.
А на тропе внимание приматов было приковано к Бритцу. Превосходный утекал момент, чтобы бежать, и девушка припустила вдоль оврага. Обезьяны мигом разорвали упавшую половину крыла, а Кай разорвал еще двух обезьян. Обернулся человеком, выстрелил раз, другой… армалюкс был серьезным козырем. Имперцы утверждали, что насекомые украли его технологию у Ибриона, насекомые утверждали ровно обратное. Не с первого выстрела, но заряд пробивал и жег шкуру приматов. Из их ран кровь не текла: края вспыхивали, тлели и запечатывали плоть. От удара о землю броню из умного хрома заклинило, и обезьяны вовсю рвали куртку эзера. Но в конце концов они отступили. Самец приматов вскинул пасть и завопил по-новому. Не рыком — утробным гулом наполнился лес.
Темнота взвыла, отзываясь на зов, и на тропу посыпались новые твари. Мелкие, длинные, как вараны. Заряды армалюкса царапали их гладкие тела, словно закаленное стекло, и рикошетили в стволы. Без помощи биолога капитан назвал бы их крысами. Хрустальными крысами размером с овчарку, с когтями-иглами и шипами на спине. Они напали в полной тишине. Организованно и сплоченно. Как только вступили крысы, приматы уселись на ветки и одобрительно затарахтели. Они торопили, отдавали команды. Умный хром все не оживал, и Кайнорт превратился в стрекозу. Он подпустил к себе крыс, дождался, когда ему на спину прыгнут несколько — и расшвырял их хвостом. Крысы тут же вскочили, замотали башками. За этот короткий миг Бритц успел сбросить хитин и человеком прорваться к оврагу с гравималью, где исчезла Самина. Кипы листьев и темная лощина тоже показались ему отличной идеей. Обезьяны завизжали. Эзер понял, что и те потеряли его. Но теперь будут искать, пока не найдут.
Самину он догонял по запаху: то стрекозой, то пешком. Динамика полета из-за перелома все равно была нарушена, а блеск трех крыльев только привлек бы внимание. Девушка где-то впереди понятия не имела, куда бежит. Только когда ноги сами подкосились, она ухнула на дно какой-то впадины и со свистом отдышалась. Кислорода-то было полно, да страх и погоня сжигали все до капли. Минуту спустя в ее убежище рухнул Бритц.
— Рада, что это ты. Но места чуть, валил бы ты отсюда!
— Подвинься. За мной гонится материал для твоей диссертации: обезьяны, кажется, приручили крыс. Их не берет армалюкс! — порадовал он новостями. Бледный, почти синий.
— Крыс? Каких еще крыс⁈
— Стеклянных… Красивые, во-о-от такие! Как по мне, уж лучше бы шчеры.
Когда она ныряла в овраг, никаких крыс еще в помине не было. Раз Бритц побежал от них, выходит, обезьяны еще были цветочками. Ягодки покатились следом.
— Пауки размером с карфлайт лучше, чем
