Бракованная Землянка для Легенды - Эмили Гунн
И с этими словами я вытворила самое яркое сумасшествие за всю свою жизнь.
Широко раскрыв губы, я медленно и нежно втянула экстраординарный альбхитарский хвост в рот…
Секунды тикали, но ничего не происходило.
Вернее, со мной много чего творилось. От лихорадочного сердцебиения до покалывающих мурашек в самых затаенных частях тела.
Но гром не ударил, звездолет не тряхнуло, и салютов светодиодных вокруг не наблюдалось.
Я внимательно водила глазами по могучему телу перед собой, в надежде уловить хоть малейшее движение. Но с каждым мгновением надежда всё стремительнее таяла.
И я в последний раз вдохнула порцию воздуха ноздрями, уже покалывающими от усердия дышать носом. Готовилась на выдохе выпустить из себя Квордора, перестав маяться этой безнадежной дурью.
Как вдруг мои глаза соскользнули с его груди, где под своей ладонью я тщетно ждала более зычных ударов альбхитарского сердца, к его лицу.
Оттуда на меня таращились два глазных яблока со зрачками, расширившимися до размеров масштабированных Черных дыр!
Квордор не мигал.
Не шевелился.
Вообще никаких знаков не подавал, что жив.
И на мгновение мне показалось, что даже слабые движения его грудной клетки прекратились.
Он просто в камень преобразовался будто. В гигантский кусок айсберга с выпученными в шоке глазами!
Мы так и уставились друг на друга широко раскрытыми глазами.
От потрясения я натужно сглотнула, совершенно забыв, что рот мне перекрывает хвостовидный кляп!
И глаза дреда внезапно зажмурились. А рот издал протяжный, хриплый стон. Тот сопровождался утробным урчанием. После чего меня нагло попросили:
- Еще!
Только я уже в полном ауте от произошедшего выпустила из себя хвост.
И теперь судорожно ловила ртом кислород, наблюдая за дредом, блаженно закатывающим глаза.
- «Еще» – это для твоего выживания необходимо? – спросила на всякий случай.
- Нет, - честно ответили мне после коротких раздумий.
- Для восстановления сил нужно вернуть хвост мне в рот? – скрупулезно решила я допытаться.
- Нет.
- Тогда… - и тут я увидела порочные хитринки, восторженно запрыгавшие на дне его синих глаз! – Тогда поднимай свою легендарную задницу и тащи ее в капсулу, Квордор! Иначе я сама тебя сейчас отключу, извращенец!
- Кто бы говорил, - обиженно покосился на меня альбхитарец, но в движение он свой атлетический корпус все же привел. – Ты, Майа, воспользовалась моим бессознательным состоянием. Обслюнявила всего! – полились на меня вымышленные обвинения. – А я, между прочим, держал себя в руках, когда ты в криосне валялась в моих объятиях!
- Скажи, что шутишь! – потребовала я. – Ты серьезно, сволочь?! Да я тебе жизнь так спасала!
А потом я вдруг заметила, что прям вот на ноги Квордор так и не смог подняться. Так что к капсуле ему волочиться пришлось. И…
- Отвернись, - потребовал он внезапно.
- Зачем?
- Не хочу, чтобы видела меня таким, - сдавленно просипел альбхитарский воин. – Я дойду сам. И, Майа… Спасибо.
- Да пошел ты! – подошла и влезла ему под плечо. – Не то, чтоб я очень стабильная опора, Квордор. Однако ползти тебе одному не позволю точно.
- Майа…
- Заткнись.
- Иначе что? – нашлись в нем силы издать надсадный смешок.
- Снова обслюнявлю! И в этот раз уже вусмерть, дред!
- Кхыг, - тяжело сглотнули рядом со мной. И уточнили приглушенно с нотками своей фирменной хрипотцы: – Обещаешь?
- Армагеддец! Просто доберись уже до этой гребаной капсулы, Квордор. И потом уже проси уже меня делать что угодно!
- С моим хвостом? - видимо, вспомнил он один из наших предыдущих разговоров.
- С твоим хвостом, неисправимый ты упрямец…
До капсулы мы все-таки дотащились.
Помогло то, что с дреда я стянула гипергравики в коридоре. А в состоянии невесомости мне ничего не стоило дотолкать его до модуля с капсулой.
Там он уже и сам доковырять сумел до целебного устройства. И я с диким облегчением активировала репарацию.
Первое, что сделал Квордор, полностью восстановившись – заставил меня залезть в капсулу после него. И на всякий непредвиденный – подключил и мне полную репарацию.
Так что я теперь лежу обновленная и энергичная в капсуле. И наблюдаю за тем, как альбхитарец избавляет себя от пластичных лат и прочих частей боевой формы.
- Что ты делаешь? – приподнимаюсь в раскрывшейся капсуле, вылупившись на голого дред ’хитарца.
- Там в капсуле подстилка очень удобная под тобой, - делится Квордор наблюдениями. – Лежать комфортно и даже просторно. Подвинься, Веснушка.
- Что? Нет.
- Отлично, - залезает он своими обнаженными рельефными прекрасностями ко мне. – Можешь оставаться на месте, малышка. Тогда сначала я сверху.
- Что? Квордор…
- Тшшс, я очень устал, Веснушка, - наваливается на меня этот невозмутимый тяжеловес, нежно убирая волосы с моего опупевшего лица. – Мне внутренности скручивает, как я хочу тебя! Ты под кожу мою въелась, понимаешь? У меня вместо крови кипяток течет, когда вижу тебя, Веснушка. И я точно свихнусь от переполняющих меня эмоций к тебе, если не поцелую сейчас же, - шепчет мне хрипло в губы. - Давай больше не будем спорить, ладно?
- Ладно, - и я бездумно обвиваю руками крепкую мужскую шею.
Любуюсь на то, как его бесподобные губы опускаются к моим. А после уносят в бешеный водоворот жара.
Глава 26.
Его страсть опьяняет. Его поцелуи заряжают неистовством, не уступающим самому дреду. Выгибаюсь, чтобы дать больше простора его яростному желанию клеймить меня собой. Сантиметр за сантиметром, клеточка за клеткой - я словно растворяюсь в его хищном исступлении.
Мои набухшие соски покалывает от необходимости снова оказаться в захвате его влажных губ.
Трусь ими о горячую кожу альбхитарца, требуя вернуться и продолжить эту сладкую пытку. Мне нравится, как он перекатывает мои горошинки меж пальцев.
Как выбивает из меня всхлипы наслаждения, когда водит по ним языком, слегка прикусывая зубами и продолжая пощипывать двумя пальцами другой сосок. Как Квордор мнет рукой вторую грудь, заставляя выгибаться сильнее. Хочу еще! Но он уже, кажется, наигрался с ними.
Квордор оставляет мои налившиеся груди и спускается ниже. Медовым пламенем скользит по коже моего живота, очерчивает шероховатым языком пупок. И вырывает из меня крик обжигающего кайфа, когда прикусывает плотно сжатыми губами мой сокровенный бугорочек между бедер.
Его губы напряглись до болезненной твёрдости, будто дред ’хитарец борется с порывом. Сдерживает мрак в себе.
Но уже вскоре его обжигающий
