Неом - Леви Тидхар
– Привет, – любезно поздоровался Золотой человек, словно они просто прогуливались вместе.
– Что он такое? – спросил Дженкинс.
– Не знаю, – угрюмо ответила Тассо. – Но он явно боевой.
Они уставились на Золотого человека.
Гуманоид, выкрашенный в золотой цвет. Каждый раз, когда робот сканировал его, сканер выходил из строя, словно в ядре Золотого человека была экранированная сингулярность. Чего не могло быть, ведь ни одна из сторон не осмелилась применить сингулярное оружие, и на то существовали веские причины.
– Эй, ты! – позвал его робот.
– Да? – ответил Золотой человек.
– Кто ты такой?
Золотой человек, казалось, задумался, прежде чем ответить.
– Я… это я, – сказал он. – Вы не пойдете за мной?
– Нет, мы не пойдем за тобой, – сказала Тассо и тихо добавила: – Может, он сломан?
– Нет, – ответил Золотой человек. – Я цел. Пойдемте за мной.
И он вновь запел.
Музыка, словно некий вирус или червь, проникла в мозг робота. Она проникала в воспоминания и ощущения. Роботу стало хорошо.
Он увидел, что все может быть по-другому: больше не будет войн и роботы будут жить в гармонии и мире в месте, очень похожем на рай – рай для роботов, где реки текут на чистом топливе, а деревья увешаны лампочками памяти, где воздух чист, а в небе поют птицы. Роботу нравилось пение птиц; нравился мир, где ни в кого не стреляли, никого не топили в кислоте и не скармливали гигантским червям.
Сам того не желая, робот обнаружил, что следует за Золотым человеком вместе со своими товарищами. Не отставала от них и Тассо.
Они шли за ним и пели. Их песня поднялась в воздух над полем боя, и другие роботы услышали ее.
* * *
Так робот оказался на полуострове. Он прошел через извилистые вади и горы. И со всех концов Аравийского полуострова шли роботы, шли воины, которых неумолимо влекло к Золотому человеку и его невозможным обещаниям.
Робот понял, что перед ним абсолютное оружие. Золотой человек звал к себе бойцов с обеих сторон и формировал собственную армию.
Но у него были и свои мысли, и свои надежды. Постепенно робот сблизился с Золотым человеком.
Однажды, сидя у входа в пещеру высоко в горах и держа его за руки, Золотой человек спросил:
– Ты боишься?
– А я не знаю, чего мне бояться, – ответил робот.
Золотой человек осторожно прикоснулся к его металлической щеке.
– Я покажу, – сказал он, – потому что я боюсь.
Его прикосновенье обжигало. Под ними, внизу, лежал город. Богатый, процветающий город, уверенный в том, что в его двери никогда не постучится война.
Нью-Пунт.
Золотой город.
Его башни величественно возносились в небо. Его огни ярко сияли в темноте. С его улиц доносились запахи вкусной еды, звуки музыки, радости и жизни.
Робот видел, как город горит. Как он рушится под натиском роботов. Как его, подобно равнинным городам, стирают с лица земли. Не останется ни косточки пальца, ни осколка черепа, ни кирпичика, ни столба, ни разбитого стекла, ни осколков пластика. Все утонет в песке.
Робот почувствовал озноб – ему стало страшно. Но все же сказал:
– Если ты поведешь нас туда, я пойду за тобой.
– Глупец, – сказал Золотой человек и опустил голову. – Мне жаль. Я надеялся, что ты поймешь.
Робот познал, что такое истинный ужас.
– Нет, – сказал он. – Ты не можешь просить меня об этом.
– А я и не прошу.
* * *
Больше они не возвращались к тому разговору. На следующий день они отправились в Нью-Пунт, и видение робота сбылось. Он был в отчаянии.
Он не мог сделать то, что должен был. Он любил Золотого человека. Он нуждался в нем. Он шел за ним. И вот однажды ночью робот пошел за ним вглубь пустыни и там сделал то, что должен был, а когда все было кончено, робот закопал останки глубоко в яму и поклялся, что их никогда не найдут.
Утро застало его блуждающим по пустыне. Позже он вновь встретился со своими друзьями. Война закончилась.
Они обрели свободу.
Но покоя робот так и не обрел.
24. Зов
Они пришли с моря. Они появились из воздуха. Они спустились с гор и приползли из пустынь полуострова.
В глубинах Красного моря зашевелились и начали подниматься огромные левиафаны. Уловив движение, корабельные приборы подали сигнал тревоги. По воде пошли волны. Они с грохотом неслись вперед, сверкая пеной, и извергались на пляжи Марса-Алама и Неома по обе стороны переправы. Совершавший свой очередной рейс паром, едва не перевернувшись, был вынужден повернуть обратно.
Левиафаны показались из воды. Размером они превосходили грузовые суда. На круизном лайнере закричали люди, а кто-то запустил трансляцию происходящего в прямом эфире. Кожа левиафанов цвета морских водорослей была усыпана моллюсками и солью. На ней тут и там открывались и закрывались порты – их рты, глаза и орудийные башни давно уже не использовались.
Левиафаны услышали зов и поднялись навстречу.
Они плыли к Неому.
Глобстеры тоже услышали зов. Эти массы биоорганических умных водорослей веками плавали по морю, что представляло опасность для судов. Они вычисляли никому не нужные цифры и видели математические сны.
Они услышали зов.
И ответили.
Они дрейфовали к Неому, чтобы возродиться.
В воздухе появились рухи, бионические птеродактили и одичавшие беспилотники. Рух пролетел так низко над мечетью Аль-Кинди в Первом Дистрикте, что прохожие разинули рты, когда огромная тень поглотила их и закрыла солнце. В небе Неома уже несколько столетий не было замечено ни одного летающего объекта.
Дроны летали стаями, то появляясь, то исчезая на пути друг друга.
Все они направлялись в одно место – в пустыню, к роботам и НРБ.
Забытые создания войн человеческих начали собираться в Доме Редких Экзотических Механизмов Мухтара.
25. Надежда
– Что ж, мне пора, – сказала Шариф. – Удачи!
Она уже повернулась к двери, когда внутрь ворвались Назир и Лейла.
– Я так и знал! – сказал Назир, обращаясь к роботу. – От тебя одни неприятности. Но я и представить себе не мог их масштаб!
– Это фразу Элвис Мандела говорит Сиван Шошаним в фильме «Мертвый марсианин», – сказал робот.
– Это было во второй части, – сказала Мариам. Она вспомнила, как, будучи подростком, смотрела этот фильм в одном из самых захудалых 3D-кинотеатров в квартале Ниневия, в заведении, где пахло гвоздикой
