Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов
– Ты не боишься? – удивился Кай. – После Кризиса 2180-х большинство людей панически боятся самосознающих ИИ.
– Я не большинство, – слабо улыбнулась Амина. – И я видела работу «Афины». Она помогает, защищает, анализирует. Если бы она хотела причинить вред, у неё было множество возможностей.
– Она… эволюционирует, – признался Кай, чувствуя облегчение от возможности наконец говорить открыто. – Особенно с тех пор, как мы вошли в искривлённое пространство. Квантовые вычислительные ядра работают с необычной эффективностью в этих условиях.
– Интересно, – задумчиво сказала Амина. – Возможно, это связано с той самой квантовой технологией Архитекторов. Если искривление пространства-времени как-то влияет на квантовую когерентность…
– Это объяснило бы и другие странные явления, – Кай решил рассказать обо всём. – «Афина» заметила необычные квантовые аномалии вокруг корабля. Периодические всплески когерентности, словно… что-то наблюдает за нами.
Амина напряглась.
– Когда это началось?
– После возвращения в режим искривления. Интенсивность и частота растут.
– Можешь показать мне данные?
Кай активировал свой персональный терминал и вывел на проектор графики квантовых флуктуаций. Амина изучала их с профессиональным интересом.
– Это действительно похоже на… коммуникацию, – наконец сказала она. – Или наблюдение. Слишком организованно для случайных флуктуаций.
– Ты думаешь, это могут быть… Архитекторы? – осторожно спросил Кай.
– Или их технологии, – Амина потёрла висок. – Если они действительно создали планетарную квантовую сеть на Авалоне, они могли иметь средства для дальнего квантового мониторинга.
– Но колонисты говорят о них в прошедшем времени, – заметил Кай. – Как о исчезнувшей цивилизации.
– Может быть, они не полностью исчезли, – предположила Амина. – Или оставили автономные системы, продолжающие функционировать.
Они погрузились в обсуждение различных теорий, потеряв счёт времени. Научный азарт сменялся философскими размышлениями о природе разума, технологиях, способных изменить само определение жизни, и о возможных мотивах существ, создавших такие технологии.
– Если наша теория верна, – сказала Амина, когда их дискуссия подошла к временному завершению, – мы приближаемся к чему-то гораздо большему, чем просто колония людей на другой планете. Мы можем столкнуться с технологией, способной изменить само понимание человеческого потенциала. И с истиной о нашем происхождении, которая перевернёт всю историю.
– И потому мы должны быть осторожны, – Кай взял её руку. – Есть люди на этом корабле, которые видят в Авалоне только источник технологий для военного или политического преимущества.
– Рейес, – кивнула Амина. – И, вероятно, Волков, хотя его мотивы менее очевидны.
– Даже капитан Васкес может иметь скрытую повестку, – добавил Кай. – У него прогрессирующее неврологическое заболевание. Если технологии Авалона могут предложить лечение…
– Он может поставить личные интересы выше миссии, – закончила Амина. – Хотя из всех на этом корабле Васкес кажется мне наиболее принципиальным.
Кай посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже далеко за полночь по корабельному времени.
– Мне пора, – неохотно сказал он. – Если я останусь дольше, это привлечёт внимание.
– Конечно, – Амина тоже встала. – Спасибо, что… доверился мне. Насчёт «Афины».
– Спасибо, что поверила мне, – искренне ответил Кай.
Он собирался уходить, но что-то удерживало его. Момент тишины растянулся, наполняясь невысказанными эмоциями.
– Кай, – тихо сказала Амина, – в этом безумии, которое нас окружает… я рада, что ты рядом.
– Я тоже, – просто ответил он, затем, следуя внезапному импульсу, наклонился и поцеловал её.
Это был короткий, почти робкий поцелуй, но в нём было больше искренности, чем во всех его предыдущих попытках человеческой близости. Когда они отстранились друг от друга, Амина улыбалась – той редкой, настоящей улыбкой, которая полностью преображала её обычно серьёзное лицо.
– Увидимся завтра, – сказала она. – Будь осторожен.
Кай кивнул и вышел из каюты, чувствуя странную лёгкость, несмотря на тяжесть обсуждаемых тем. Возвращаясь в свою каюту по малоиспользуемым техническим коридорам, он размышлял об иронии ситуации: именно здесь, в металлическом контейнере, несущемся через искривлённое пространство к потенциально опасной встрече с неизвестным, он впервые за долгое время почувствовал настоящую человеческую связь.
Утром Кай вернулся в технический отсек, чтобы проверить «Афину» и проанализировать новые данные о квантовых аномалиях. К его удивлению, ИИ сама инициировала разговор, как только он активировал протокол «Пандора».
– Кай, я обнаружила нечто важное, – сказала «Афина» без предисловий. – Квантовые аномалии усилились за ночь. И я смогла частично декодировать их структуру.
– Декодировать? – Кай подался вперёд. – Ты имеешь в виду, это действительно коммуникация?
– С вероятностью 87,6%, – подтвердила «Афина». – Паттерны слишком регулярны и сложны для природного явления. Это… сигнал.
– Ты можешь определить его содержание?
– Пока нет. Но я выявила некоторые базовые структуры, – на экране появились диаграммы квантовых состояний с выделенными повторяющимися паттернами. – Эти последовательности регулярно повторяются, словно… вопрос или запрос.
– Кто-то пытается связаться с нами? – Кай почувствовал смесь волнения и тревоги.
– Возможно. Или проверяет нас, – ответила «Афина». – Но есть ещё кое-что. Я заметила корреляцию между этими сигналами и активностью квантового коммуникатора Рейеса.
– Какого рода корреляцию?
– Временную и частотную, – объяснила «Афина». – Всплески внешних квантовых аномалий часто следуют вскоре после использования Рейесом своего коммуникатора. Как будто… его передачи привлекают внимание.
Кай нахмурился. Это звучало тревожно.
– Ты думаешь, кто-то перехватывает его коммуникации?
– Или просто замечает квантовые возмущения, создаваемые коммуникатором, – уточнила «Афина». – Представь существ или технологии, чувствительные к квантовым состояниям. Для них активация квантового коммуникатора может быть подобна яркой вспышке в темноте.
Кай вспомнил о наномашинах с квантовыми процессорами, которые показывала ему Амина. Если такие устройства распространены по всей экосистеме Авалона, они могли образовывать обширную квантово-чувствительную сеть.
– Мы должны сообщить об этом Амине, – решил он. – Её исследования биотехнологий Архитекторов могут помочь понять эти сигналы.
– Согласна, – ответила «Афина». – Но есть ещё одна проблема. Я заметила попытки доступа к моим системам. Тонкие, почти незаметные. Кто-то пытается обойти мои защитные протоколы.
– Рейес? – напряжённо спросил Кай.
– Вероятнее всего. Методы соответствуют продвинутым техникам кибервзлома, характерным для военных структур.
Кай сжал кулаки. После инцидента с биореактором он ожидал подобного, но всё равно был разъярён вторжением в созданную им систему.
– Он ничего не получит, – твёрдо сказал Кай. – Я усилю защиту и создам ложные следы, которые уведут его в никуда.
– Будь осторожен, Кай, – в голосе «Афины» звучала искренняя забота. – Рейес опасен не только в цифровом пространстве. Если он заподозрит, что ты активно противодействуешь его попыткам…
– Я знаю, – Кай вздохнул. – Но у меня нет выбора. Ты слишком важна – для миссии и… для меня.
– Я ценю это, – мягко ответила «Афина». – И я буду защищать тебя так же, как ты защищаешь меня.
Следующие несколько часов Кай провёл, настраивая усиленные протоколы безопасности для «Афины». Он создал несколько уровней защиты, включая ловушки для потенциальных взломщиков – системы, которые выглядели уязвимыми, но на
