В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко
Генерала Макрида я видела нечасто. Мне не позволялось заходить в ту часть дома, где был его кабинет и спальня. Если ему что-то требовалось, когда он находился в доме, хозяйка делала это сама. На меня он вообще не обращал внимания. Миссис Каниган была его любовницей и порхала вокруг него как бабочка.
Однажды хозяйка объявила, что вечером в доме будет ужин, на который придут много людей. Хотела, чтобы всё было пышно. Мы украсили цветами большую гостиную на первом этаже дома, я несколько раз ездила в магазин за покупками, потом мы готовили ужин, сервировали стол, в общем, ожидали гостей. Миссис Каниган желала удивить и угодить им. Торопилась, нервничала. Много хлопот. К вечеру я так устала, что она даже махнула рукой и отпустила меня в свою комнату, лишь бы я не мозолила глаза. Сказала, что с остальным справится сама. И наказала не покидать свою комнату. Я с облегчением ушла. Взяла книгу и читала весь вечер. Далеко за полночь гости разошлись. Ещё некоторое время я слышала шаги и голоса. Потом дом затих.
Дверь в мою комнату не имела замка. Только я выключила свет и прикрыла глаза, как почувствовала, что она открывается. На пороге стоял генерал Макрид. Я так опешила, что только молча смотрела, как он захлопывает за собой дверь и приближается к моей кровати. Он был в стельку пьян. Страх сдавил горло. Тело онемело. Я не издала ни звука… Слёзы катились из остекленевших глаз во время и после того, как он, сделав ЭТО, ушёл…
Мария прерывается. Поправляет волосы.
– Не помню, как началось утро. Не знаю, как об этом стало известно миссис Каниган, возможно что-то слышала или заметила, может генерал сам ей сказал, но не успела я встать с кровати, как она набросилась на меня и стала избивать, осыпая проклятьями. Я пыталась защищаться, но она была сильнее меня, к тому же ярость придавала ей сил, а я после произошедшего ночью, была как в бреду. Она сильно меня побила. До потери сознания. Чудом не покалечила. Я очнулась на полу, вся в крови. Еле нашла в себе силы одеться. Не знала, что делать. Сидела на кровати и плакала. До самого вечера. Потом пришла хозяйка дома.
«Будешь солдатской подстилкой, дрянь» – прошипела она с ненавистью и вытолкала меня в коридор. Там меня ждал какой-то мужчина. Среднего роста, тучный, с крысиным лицом и маленькими хитрыми глазами. Меня вытолкали на улицу и усадили в автомобиль, он сел рядом. Закурил и выпустил мне в лицо облако дыма.
«Ну что красотка… Тебе понравится у нас» – ехидно сказал он.
Снова меня везли в неизвестность. Снова я испытывала страх. Только теперь надежда во мне умерла. Я сломалась. Покорилась судьбе. Исчезла. Осталось лишь тело.
Видя, как я неловко молчу и отвожу взгляд, она продолжает:
– Писатели сочиняют не только сказки, мистер Фишер. Вы должны это знать. Но каждый ужас обязан закончиться сказочно.
– Как закончился ваш?
– Благодаря моему мужу, – кивает она. – С его появлением.
Я перевожу взгляд на фотографию в рамке, стоящую на столе. На белом песке у воды сидят три человека – Мария, её маленькая дочь на цветастом покрывале и молодой мужчина, в инвалидном кресле.
Глава 2
Маркус Альери
Меня выписали из больницы через неделю. Всё это время у дверей палаты круглосуточно дежурили полицейские. Будто в моём состоянии я был способен на побег. Хороший беглец – без штанов, обмотанный больничным одеялом. Ну да понять их можно. До сих пор удивляюсь их везению. Из десятков планет, из миллиардов и миллиардов их обитателей, им нужен был один. И нашли они его у собственного крыльца. Беззащитным и слабым. Да… Чёртов случай.
Меня отвезли в гостиницу «Самаритен». В штаб «Комитета». В большом кабинете, для совещаний, на двенадцатом этаже меня ждали. Ждали с нетерпением. Когда я вошёл, шесть пар глаз пристально впились в мою персону и, казалось, не мигая смотрели как я неуклюже бреду к свободному стулу и усаживаюсь на него. После ранения мне было тяжело передвигаться. Врачи предложили трость, но я отказался. Уж лучше так. Самостоятельно.
Я сел. Перед каждым из присутствующих лежала толстая папка сшитых бумаг. Наверное, полный перечень моих прегрешений – усмехнулся я. Или подробное описание всех способов моей возможной казни. Ну да ладно. Выход есть всегда. Я ещё поторгуюсь.
Из присутствующих я знал только Ли Во Джонга. Остальные мне были не знакомы. Он крутил в руке карандаш и созерцал картину на противоположной от него стене. Репродукцию работы какого-то великого, дохлого художника, двадцатого века. Не помню его имени. На полотне был изображён чёрный квадрат в белом поле. Будто чёрная дыра в их усилиях остановить войну. Засасывающая в себя все их старания и силы.
«Мистер Альери, как ваше здоровье?» – спросил человек, сидящий рядом с Вонгом.
«Вашими молитвами… неплохо, жить буду.» – ответил я.
«Хорошо. Надеюсь, вы за прошедшие семь дней не изменили своё решение?»
«Это зависит от нескольких факторов.»
«Каких?»
«В первую очередь от того, какие гарантии вы можете мне дать. От ваших возможностей и…»
«Гарантий чего?» – перебил меня он.
«Моей свободы. На меньшее я не согласен.»
Сидящая напротив меня молодая женщина фыркнула и выругалась. Остальные промолчали.
«Понимаю. Моя фамилия Дрейк, я глава комитета. Я могу дать вам такие гарантии. Это в моих силах.»
«И защита от преследования. Гарантии моей будущей свободы.»
«Хорошо.»
«Уж слишком просто», – сказал я. – «Как вы это провернёте? Я должен знать.»
Вместо Дрейка голос подал Джонг, всё ещё играя карандашом он сказал:
– «Ваша подлинная личность известна только служащим комитета и то, не многим. Настоящего вас знают два врача из больницы, где вы проходили лечение, наша служба безопасности и присутствующие в этом кабинете. Ни полиция, ни местные власти не знают о вас. Врачи будут молчать. Даю вам слово. А остальные, – он обвёл взглядом присутствующих. – В случае вашего согласия и искреннего желания помочь, станут вашими коллегами.»
Ли Во Джонг уставился на меня. Бросил возню с карандашом и, встав со стула, подошёл ко мне.
«Видите, мы играем в открытую. И от вас ждём того же.»
«Ладно», – протянул я. – «Чего конкретно вы от меня хотите? Вдруг это не в моих силах?»
Джонг медленно обошёл большой стол, за которым мы сидели. Встал у окна, спиной ко мне
