Память на продажу - Эдуард Сероусов

Элиас молча кивнул, не доверяя своему голосу. Затем он и Сера покинули здание, выйдя в лабиринт служебных коридоров, ведущих к задним улицам города.
Солнце уже склонялось к закату, окрашивая небоскрёбы Нью-Харбора в оттенки оранжевого и розового. Но для Элиаса мир утратил свои яркие краски, став серой зоной неопределённости, где единственной реальностью было его решение добраться до истины, скрытой в глубинах его собственного разума и в стенах заброшенного исследовательского центра.
Глава 6: Архив
Послеполуденные часы в Нью-Харборе всегда имели особую атмосферу: солнце, пробиваясь сквозь плотные облака смога, окрашивало стеклянные фасады небоскребов в мягкие золотистые тона, создавая иллюзию тепла в этом холодном, механистичном городе. Элиас Верн стоял на смотровой площадке одной из старейших башен города, наблюдая за неторопливым движением воздушного транспорта между высотными зданиями. Он назначил встречу с детективом Окафор здесь – на открытом пространстве, где сложнее организовать электронную слежку, и где любой наблюдатель будет заметен.
После всего, что он узнал от Марселя, паранойя казалась не только оправданной, но и необходимой мерой предосторожности. Его жизнь, его личность, всё, во что он верил – всё это оказалось тщательно сконструированной ложью. И он не мог доверять никому, кроме, пожалуй, Серы, которая осталась в своей студии, готовясь к ночному проникновению в комплекс «Хеликс».
– Мистер Верн.
Элиас обернулся, услышав низкий, мелодичный голос детектива Рейны Окафор. Она приближалась с противоположной стороны площадки – высокая женщина с тёмной кожей и коротко остриженными волосами, в строгом костюме, который выглядел одновременно официально и функционально. Её глаза, тёмно-карие, почти чёрные, казались непроницаемыми, но излучали острый интеллект, который сразу располагал к ней Элиаса.
– Детектив, – кивнул он в знак приветствия. – Спасибо, что согласились встретиться.
– Ваше сообщение звучало достаточно загадочно, чтобы заинтриговать меня, – ответила она, становясь рядом с ним у перил. – «Связь между смертями от нейроимплантатов и рынком модифицированных воспоминаний». – Она слегка приподняла бровь. – Звучит как заголовок из жёлтой прессы, но я предполагаю, что у вас есть что-то более существенное.
– Есть, – подтвердил Элиас. – Но прежде чем я расскажу всё, мне нужно убедиться в двух вещах. Во-первых, что ваше расследование не является формальностью, и вы действительно ищете настоящую причину этих смертей. И во-вторых, что вы готовы копать глубоко, даже если это приведёт к… неудобным открытиям.
Окафор внимательно изучала его лицо несколько секунд, затем кивнула.
– Справедливо, – сказала она. – Тогда позвольте мне убедить вас в моих намерениях. – Она достала из внутреннего кармана маленький нейрошумовой генератор, идентичный тому, что дала ему Сера, и активировала его. – Эти устройства не совсем легальны для гражданских лиц, но чертовски полезны, когда не хочешь, чтобы кто-то подслушивал твои мысли.
Элиас был впечатлён её предусмотрительностью.
– За последние три месяца, – продолжила детектив, – я расследовала семь смертей, официально классифицированных как несчастные случаи из-за неисправности нейроимплантатов. Все жертвы использовали высококлассные импланты памяти, все погибли от массивного нейронного перенапряжения, внешне похожего на перегрузку при неправильной интеграции воспоминаний. – Она сделала паузу. – Но вот что интересно: все жертвы были связаны с рынком памяти. Два торговца, три коллекционера, один художник памяти и один нейротехнолог, специализировавшийся на интеграции экзотических воспоминаний.
– А официальное расследование?
– Официально департамент считает, что это серия несчастных случаев, возможно, связанных с партией бракованных имплантатов. – Окафор невесело усмехнулась. – Но когда я начала копать глубже, меня мягко попросили не тратить ресурсы на «очевидные технические сбои». Очень мягко и очень настойчиво.
– И вы не послушались, – заметил Элиас.
– Я детектив, мистер Верн. Моя работа – находить истину, а не соглашаться с удобными объяснениями. – Она повернулась к нему лицом. – Теперь ваша очередь. Что вы знаете о связи между этими смертями и рынком модифицированных воспоминаний?
Элиас глубоко вздохнул. Он решил рассказать ей большую часть правды, но не всё – по крайней мере, не сейчас.
– За последние несколько месяцев на чёрном рынке появился новый тип воспоминаний – так называемые «истоки». Это якобы детские воспоминания исключительной яркости и эмоциональной глубины. Но на самом деле, они модифицированы с использованием технологии, которая позволяет не просто имплантировать новые воспоминания, но и влиять на существующие, потенциально изменяя личность получателя.
– Изменяя личность? – Окафор нахмурилась. – Это невозможно. Имплантированные воспоминания существуют параллельно с естественными, они не могут их заменить или модифицировать.
– Так считалось до недавнего времени, – согласился Элиас. – Но эти «истоки» используют усовершенствованную версию технологии, известной как «Мнемосин-Альфа», разработанной в исследовательском центре «Хеликс» около тридцати лет назад. Технологии, которая теоретически позволяет полностью реструктурировать память человека.
– «Хеликс», – медленно произнесла Окафор. – Я слышала это название. Они закрылись после какого-то скандала, связанного с неэтичными экспериментами.
– Именно, – кивнул Элиас. – И я думаю, что кто-то – возможно, бывшие сотрудники «Хеликс» или организация, продолжающая их работу, – возобновил эти эксперименты. И использует технологию «Мнемосин-Альфа» для создания модифицированных воспоминаний, которые сейчас наводняют рынок.
– И вы считаете, что смерти, которые я расследую…
– Могут быть связаны с этими экспериментами, – закончил за неё Элиас. – Возможно, жертвы узнали что-то о происхождении этих модифицированных воспоминаний. Или, что более вероятно, сами были субъектами экспериментов, которые пошли не так.
Окафор задумчиво потёрла подбородок.
– Это серьёзные обвинения, мистер Верн. У вас есть доказательства?
– Пока только косвенные, – признал Элиас. – Но сегодня ночью мы с коллегами планируем проникнуть в заброшенный комплекс «Хеликс». Мы надеемся найти там данные, которые могли бы подтвердить связь между старыми экспериментами и новыми модифицированными воспоминаниями.
– «Мы с коллегами»? – Окафор приподняла бровь. – И кто эти коллеги?
– Сера Ким, художница памяти, специализирующаяся на аутентификации. И Марсель Торн, бывший сотрудник службы безопасности «Хеликс».
– Торн, – Окафор выглядела удивлённой. – Интересное совпадение. Его имя появлялось в некоторых архивных материалах по «Хеликс», которые я смогла найти. Он был одним из информаторов, разоблачивших неэтичные эксперименты.
– Да, – подтвердил Элиас, не уточняя, что Марсель был также его наставником и скрывал от него правду о его прошлом все эти годы.
– И вы приглашаете меня присоединиться к этому… проникновению? – спросила Окафор.
– Я предлагаю сотрудничество, – уточнил Элиас. – Информация, которую мы найдём, может быть ключом к раскрытию ваших дел. А ваш официальный статус может оказаться полезным, если нас поймают на территории «Хеликс».
Окафор рассмеялась, коротко и без особого веселья.
– Мой «официальный статус» не даёт мне права на несанкционированное проникновение в частную собственность, мистер Верн. Но… – она сделала паузу, – я могла бы получить ордер на обыск, если бы у меня были достаточные основания подозревать связь между «Хеликс» и смертями, которые я