Эмма - Рина Рису
– Это твоя комната?
– Ты так сказал, будто представлял её совершенно по-другому.
– Да, тут нет всяких единорогов и постеров с любимыми актёрами.
– Тут есть кое-что получше сказочных персонажей и напыщенных парней, – девушка гордо подняла голову и скрестила руки на груди.
– Да, тут есть ты, – прошептал парень ей на ухо, стоя у неё за спиной.
– Когда ты так делаешь, у меня идут мурашки по коже! Это так круто! Невероятная способность!
– И щёки у тебя от восхищения покраснели?
– Ты ждёшь, что я отвечу: «Просто мне так нравится, как ты шепчешь мне на ухо»? Даже не надейся, – девушка нежно засмеялась. – У меня щёки покраснели, потому что сильное давление. Я за сегодня действительно очень устала.
– Может, мне стоило уйти? Если я тебе мешаю, ты только скажи…
– Прекрати, Дэниэль! – грубо сказала ЭмКей.
– Что? Ты чего, Фолл?
– «Я уйду», «Я вам мешаю»… Никому ты не мешаешь! Ты излучаешь такое тепло, что хочется кричать от радости! Только дурак захочет, чтобы ты ушёл. Это не какая-то вежливость, я не оправдываюсь. Просто оно так и есть. Весь день мне кажется, что ты поедаешь самого себя, но только изнутри.
– Ты много не знаешь обо мне, Фолл, – парень с серьёзным лицом направился к выходу, но ЭмКей не дала ему уйти, ударив ладонью по двери.
– Я хочу узнать. Расскажи мне. Я обещаю, что без твоего разрешения даже не перебью тебя и не буду лезть со своими советами, как правильно жить. Уж кому-кому, но не мне такое говорить. Если ты будущий психолог, то сам должен понимать: нельзя держать всё в себе. Ты можешь просто выговориться, а я сделаю вид, что ничего не было, и мы поиграем в сёги.
– Я не смогу, ЭмКей, я лучше…
– У меня есть выпивка, – в глазах ЭмКей чётко читалось: «Ты не имеешь права отказать, сядь немедленно на место».
– А вот это уже игра против правил, – Дэниэль пытался выдавить из себя улыбку, но был сильно подавлен.
– Дэни… – нежно произнесла ЭмКей, уже отчаявшись.
– Да чёрт с ним, тащи выпивку, – ответил парень и плюхнулся на пол возле кровати.
«Никогда бы не подумала, что он может быть таким. Мне грустно от этого. Такой подавленный… Сидит себе у кровати, вытирает лицо руками, будто пытается прийти в себя. Мне так это знакомо…»
В этот вечер ЭмКей была невероятно задумчивой. Пока она наливала себе и Дэниэлю по стакану скотча, обратила на парня внимание и поняла, что здесь не обойдётся без целой бутылки.
– Я всегда знала, что этот день наступит.
– О чём ты? – Дэниэль выглядел полностью выжатым, продолжая пить скотч большими глотками.
– Я знала, что когда-нибудь буду распивать скотч с вампиром. Фишка в том, что это не должен был быть мой отец, – ЭмКей пыталась поднять парню настроение, но тот лишь пошевелил уголком губ и ухмыльнулся.
– Я даже о простом времяпрепровождении с отцом не мог мечтать, – вздохнул парень и оперся о кровать затылком. – Эй, Фолл…
– Да? Что?
– Ты никогда не мечтала о другой жизни? То есть… Чтобы всё было так, как есть, но без этих ужасных способностей слышать, видеть, тихо подходить, управлять разумом… Чтобы не было этого разделения на вампиров и оборотней, чтобы все были равны между собой! – в конце своих слов Дэн чуть сильнее сжал стакан.
– Я об этом мечтаю с самого детства, Дэни, – виновато ответила ЭмКей.
– Серьёзно? Почему? Ты же уникальная! Быть гибридом – это круто, разве нет?
– Не у всех такое же мнение, как у тебя, – девушка допила стакан до последней капли и стала наливать следующий. – Мы не всегда получаем то, что хотим. До определённого возраста я даже силы-то свои использовать не могла. Уже, считай, без таланта. Повод поиздеваться найдут везде. Так вот я и стала изгоем: гибрид двух существ, с юных лет владеющая оружием, умная, добрая и всегда готовая всем помочь Эмма стала грушей для битья.
– А меня вот вообще никогда не замечали, а если я и попадал в чьё-то поле зрения, то меня игнорировали, как прокажённого. Моя эта чёртова способность приводила меня к одиночеству. Контролировать её и свои клыки я не могу. Благодаря этому со мной элементарно никто даже в салочки-то играть не хотел. Частые крики, что я жульничаю и делаю это специально. Что я неинтересный, что способность у меня глупая. В такой жизни, чтобы не опустить руки, нужно иметь при себе человека, который принимает тебя таким, какой ты есть. ЭмКей, у тебя были такие люди?
– На то время их было двое.
– Родители не в счёт?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Спасибо, упустим эту тему. Прости, продолжай.
– Натали и Сэм. Эти ребята подарили мне смысл жизни, но потом снова его забрали…
– Что произошло?
– Они погибли, защищая меня. Примерно два года прошло с момента их смерти, может, чуть больше…
Дэниэль просто слушал ЭмКей, кивая головой, чтобы она могла продолжать.
– Я уже смирилась. Да, мне тяжело осознавать, что их больше нет рядом. Но в этом мне помогает…
– Джонатан, да?
– Помимо него есть ещё и Мия с Билли, но думаю, большую часть делает Джонатан. Когда я с ним познакомилась, я даже и представить не могла, что такое случится.
– Тебе он казался чужим, но вскоре вы стали не разлей вода?
ЭмКей кивнула, опустив глаза.
– У меня то же было с Лизи. Элизабет Морис. Моя лучшая подруга… То есть мы были с ней лучшими друзьями. Из чего она меня только не вытаскивала…
– Ты так говоришь, будто у тебя были невероятно серьёзные проблемы.
– Сейчас, конечно, я не придаю им такого значения, как раньше. Но тогда для меня это было как конец света: проблемы в семье, с родителями, неразделённая любовь, самобичевание, низкая самооценка, частые срывы. Иногда меня выгоняли из дома, а она принимала меня к себе без всяких вопросов. Порой даже ругала меня, если я спрашивал у неё разрешения зайти в дом. Этот человек заставлял меня только смеяться. Лизи было плевать, как я выгляжу, как веду себя с остальными, какая у меня способность… Многие твердили мне, что она ужасный человек, но эта девушка была для меня всем. Порой я даже уходил из дома из-за неё, потому что моя родня была против нашего общения, – продолжал Дэниэль, параллельно выпивая свой стакан скотча. – Я всегда защищал её, ставил её выше других. Даже был момент, когда я поругался с девушкой из-за неё. Моя вторая половинка так сильно мне врезала, что я лёг в больницу…
Дэниэль засмеялся, но не было слышно привычной радости, как раньше. Скорее это был смех на грани истерики, отчаяния. Печаль от потери близкого человека.
– Она была единственной, кто не
