Стажер - Елена Кароль
— Я не понимаю почему, но мне тебя даже просто слушать жутко, — призналась честно, садясь, а затем и вовсе поднимаясь на ноги. — Почему мне кажется, что ты специально с таким смаком рассказываешь, чтобы я отказалась?
— Интересное предположение, — усмехнулся, качая головой и тоже вставая с пола. — Но нет. Просто хочу, чтобы ты определилась. Если не можешь, давай разберем пример из каждой области и ты сама решишь, что тебе ближе.
— Давай, — согласилась. — С чего начнем?
— Что в тебе отзывается легче всего?
— Сейчас точно песок, — рассмеялась и без видимых усилий создала вокруг руки песчаную змейку, которая, всего лишь следуя моему желанию, скользнула вокруг запястья, затем вдоль руки, по плечу, а затем и вовсе сформировала настоящую змеиную голову и беззвучно зашипела на Стужева.
— Чистая энергия? Расточительно, — покачал головой «Витязь». — Но увлекательно, согласен. У тебя хорошая фантазия и отличная концентрация. Могу показать тебе песчаный хлыст, лассо и зыбучие пески. Убирай змею и смотри вглубь меня.
Следующие полтора часа минут прошли невероятно увлекательно. Стужев показывал, а я смотрела… И раз так на десятый понимала.
Затем пыталась повторить. Раз на двадцатый повторяла.
При этом я прекрасно понимала, что с ним — в сотни раз быстрее, чем без него. Не просто понимала, а видела!
И делала.
Сначала медленно, приноравливаясь. Затем чуть быстрее. Под конец почти сама и даже без подсказок, но всё ещё недостаточно быстро, чтобы это было именно внезапной атакой.
Но делала!
И черт возьми, я была счастлива!
За какие-то несчастные полтора часа я выжала себя досуха. Стискивая зубы, волю и те неприличные места, о которых вслух не говорят. Напрягала ядро, руки, память и регенерацию. Шипела, злилась, бесилась…
И делала!
А когда поняла, что больше не могу, то просто аккуратно опустилась на колени с блаженным выражением лица, закрыла глаза и призналась:
— Это было великолепно.
— Я надеюсь, ты не собираешься отключаться? — обеспокоенно произнёс Стужев, по ощущением торопливо подходя ближе.
— А даже если и так? — пробормотала, не убирая улыбку с губ. — Кто мне может запретить?
— Ты не Зараза… Ты Балда, — цокнул мужчина и, перехватив меня за подмышки, сначала вытянул наверх, а затем и вовсе взял на руки. — Зачем доводить до крайности? Или Дока позвать?
— Думаешь, я его боюсь? — фыркнула, закидывая руки Егору на шею, чтобы ему было легче меня нести. — Вообще-то я и пострашнее вещи делать могу.
— Мы все умеем, — с хмыком отозвался Стужев и, воспользовавшись межкомнатной дверью, сразу прошел в мою спальню. — Но он делает это с упоением.
— Да, он тот ещё маньяк, — хихикнула, не мешая мужчине положить меня на кровать… И лечь рядом. Но всё равно высказалась: — А ты нахал.
— Да, я полон достоинств, — согласился, обнимая меня за талию и практически укладывая на себя, тогда как я сама могла лишь поудобнее повернуть голову.
На что-то большее сил уже не осталось.
Хотя нет, ворчать я ещё могла, что и продемонстрировала, заявив:
— Это не достоинство.
— Не соглашусь. А ещё я заботливый.
Ну… тут сложно поспорить. Хотя-я…
— И о ком ты обычно заботишься?
И тут Стужев меня удивил:
— У меня был пес.
— Серьезно?
— Да. Доберман по имени Волчок. Непоседливый был, ужас.
— Был? — уточнила аккуратно.
— Он родился с патологией, — тихо произнёс Егор. — Сердце. Но всё равно прожил почти семь лет. Его не стало в прошлом году. Не поверишь, но на похоронах громче всех рыдал Док. Волчок был нашим общим любимцем.
— Я сейчас сама заплачу, — пробормотала через силу.
— Прости. — Меня нежно погладили по голове, заодно окончательно разлохматив прическу и повынимав из волос последние шпильки. — Мы с парнями думали завести кого-нибудь… Но потом разломы стали появляться слишком часто. Стало опасно. А потом у нас завелась ты.
— Ты… — Я аж чуть не закашлялась от возмущения, но в то же время начал разбирать некий нервный хохот. — Между прочим, это вы у меня в доме завелись!
— Да-да… Завелись, оккупировали и хрен вытравишь, — фыркнул и неожиданно поцеловал в край брови, почти в веко. — Есть хочешь?
— А ты мастер неожиданных вопросов, — пробормотала, озадаченная в очередной раз. Задумалась и кивнула. — Наверное, да. А который вообще час?
— Не знаю. Но ближе к ужину. А ты умеешь готовить?
— Нет, — ухмыльнулась.
— А я умею.
— Это ты сейчас хвастаешься?
— Да.
— Странный ты всё-таки… — Я подняла к нему лицо и открыла глаза, тут же утонув в расплавленном серебре его нежности. — А что ещё умеешь?
— Знаешь, пытаюсь лихорадочно сообразить, — он со смешком хмыкнул, — и ничего на ум не идет. Я маг, воин. А больше, кажется, и ничего. Не хвастать же тем, что машину водить умею? Читать люблю… В шахматы с отцом играем, когда выбираюсь к ним.
— А у тебя есть мечта?
— Есть.
— Расскажешь?
— Нет.
Нет, я не обиделась… Понимала. Но всё равно спросила:
— Почему?
— Потому что тогда ты испугаешься и убежишь.
— Почему? — озадачилась и попыталась предположить: — Ты хочешь завоевать мир?
— Нет, — рассмеялся.
— Завести сорок котов?
— Я больше собак люблю.
— Завести сорок собак?
— О нет, это слишком. Хотя одну я бы завел. Люблю собак, — он улыбнулся широко, искренне, но потом с досадой поморщился. — Но точно не сейчас. Слишком опасно, да и щенку нужно много внимания, особенно первые месяцы. А ты сама видела, что вокруг в последнее время творится.
Видела, да. Нахмурившись, перестала допытываться до чужой мечты, спросив другое:
— Почему разломы вообще появляются? И почему всё чаще? Неужели до сих пор нет ни одного толкового объяснения?
— Знаешь, как бы бредово это ни звучало, мне кажется, что во всём виноваты сами люди, — подозрительно спокойно произнёс Стужев. — Много есть разных теорий, часть из них совершенно безумна, но как маг множества стихий я чувствую пространство. Умею его сканировать. И вижу, что оно повреждено. Намеренно повреждено. Знаешь,
