Огонек во мраке - Дмитрий Ласточкин
— Да! — загудели студенты.
— Тогда не будем терять времени зря. Капитан, командуйте!
Старовойтов и его люди быстро разбили нас на десяток команд по двадцать голов в каждой, встав во главе каждой вместе с кураторами. Нашу группу объединили с питерской, раз уж Кольцов был с ними знаком, и таким порядком мы потопали к руинам.
Дорога была довольно безрадостная — голая земля, кое где поросшая мелкой травой, холодный ветер, солнце, висящее на треть пути к закату — и висеть так оно будет ещё месяц. Полярный круг всё же, тут солнце по полгода светит. Зато я хотя бы немного разогрелся, довольно быстро топая к вырисовывающимся на горизонте Руинам.
— Мы заходим в Руины! — у самой-самой черты опасной территории нас остановили. — Всем держаться вместе, ничего не трогать без разрешения и во всём слушаться старшего группы всем всё понятно⁈
Студенты в ответ нестройно и слегка негодующе пробурчали. Им уже начинало казаться, что их слишком сильно опекают. Да и вообще, они все маги, как минимум Ученики, даже Подмастерья есть! Чего им бояться на окраине Руин⁈ И ладно от других аристократов слушать предостережения, ног от простолюдинов, пусть и армейских офицеров⁈ Фу!
Поняв настроения студентов, армейские скомандовали «Вперёд», и наша толпа повалила в руины.
Когда я переступал границу между обычным миром и руинами, то ожидал чего-то необычного. Но никакого «вау-эффекта» не было. Просто вместо утоптанной просёлочной дороги под ногами появилась плотная, спрямлённая сверху брусчатка, а траву заменили развалины домов. Довольно потасканные — провалившиеся крыши, пустые окна, чернота входов без дверей. Такого разнообразия, как на фотографиях, тут не было, дома напоминали одноэтажные постройки средней полосы Руси, будто собранные по деревням. Единственное отличие — стало теплее, прекратился стылый ветер, что гулял снаружи.
— Смотри! — вдруг закричал девичий голос.
Сначала не было понятно, куда, собственно, смотреть, но потом все повернулись в одну сторону. И я тоже — и увидел. Солнце, что висело над горизонтом, так и осталось висеть. Но в стороне от него, почти закрытое руинами, висело ещё одно. Маленькое, багрово-красное, как спелая вишня.
Это было довольно жутко — видеть два солнца. Посмотрел на Юлю, на других студентов — у всех на лице были шок и обеспокоенность. Не смотря на всю браваду снаружи, теперь-то до них дошло, что они не в своём мире. И он может быть опасен! Даже для аристократов!
— Тьфу! Подумаешь, ну второе солнце, и что? — с преувеличенным пренебрежением заявил тот кретин, что называл меня «лолькой». — Светлее будет!
И пнул крупный камень, что валялся неподалёку от него, вместе с обломками какого-то дома. Камень от такой наглости зарычал, развернулся и превратился в монстра, похожего на круглого панголина, только с акульей пастью. И одним движением челюстей откусил кретину стопу и лодыжку, тот только и успел, что разинуть рот от удивления.
— Ааааааа! — заорал парень, падая на пол и зажимая руками культю. Кровь из откушенной ноги брызгала фонтанчиком, а кость неуместно белела, торча из ноги в каплях крови.
— Проклятый мимик! — наш армейский старший кинул в панголина ледяную сосульку, та пробила зверя насквозь и заморозила, разбивая на несколько обледеневших кусков. — Проклятье, парень! Я из-за тебя спор проиграл на первого пострадавшего! Целитель! Целителя сюда!
— А я говорил! — прошипел Кольцов, глядя на питерских. — Это была плохая примета, а он не верил!
Я только фыркнул носом, ловя на себе встревоженные взгляды питерских.
Глава 20
— Господа, вы только посмотрите, какие красавицы! Сударыни, ваша красота просто ослепляет! Вокруг сумерки, но вы так сияете, что освещаете все Руины! Позвольте мне припасть к вашей ручке, я хочу прикоснуться к совершенству!
— Жрать не дадим! Самим мало!
— Но…
— И лапшу свою с красотой на наши уши вешать не надо! Она не съедобная!
— Пф, жируха и недомерок! Да ужритесь тут, раз так!
— Валите, валите отсюда!
Разочарованные парни развернулись и отошли от нашего костра.
— Саш, может, не надо было так резко? — с сомнением посмотрела на меня Юля.
— Надо-надо! У них не животы, а чёрные дыры, все наши консервы сожрали бы за раз! — я встретил её растерянный взгляд твёрдым своим.
Прошагав часа два по развалинам, мы вышли на довольно большую площадь, явно примеченную армейцами заранее. Скомандовали устроить привал, все стали разбивать палатки и устраивать костры, используя древесину из растущих там и сям деревьев и кустов.
И тут выяснилась страшное — поохотиться никто уже не успевает! Смеркалось, никто не хотел рисковать заблудиться в Руинах, даже ради еды. Воду-то многие могли создать, а вот с едой так не получалось! И, как я и говорил раньше, примерно половина студентов даже не подумала запастись провизией. Теперь они лазали от костра к костру, где кто-то ужинал, и набивались в соедоки. Как правило, безрезультатно — те, кому хватило мозгов купить консерв или ещё чего, понимали, что подобное может быть не в последний раз. Значит, запасы надо беречь!
Вот и к нам с Юлей, сидящим перед костерком, уже третья компания подошла, капая слюной на разогретую на костре гречку с говядиной. Облезут! Маги — существа выносливые, на одной воде могут все две недели практики продержаться, в следующий раз умнее будут!
— Мне кажется, Саша, ты всё же чуть более сурова, чем надо. — Юля посмотрела на меня жалостливыми глазами.
— Ничуть! Я в детдоме росла, там было гораздо хуже! Поварихи воровали еду безбожно, с тех порций, что нам давали, насытиться было нельзя. Так что те, кто сильнее, отбирали у тех, кто послабее. И только тогда наедались. Защищать свою еду — это инстинкт, который навсегда со мной! — чтоб подтвердить свои слова, я вылизал опустошенную консервную банку.
— Но ты же уже не в детдоме! — резонно заметила девушка.
— Согласна. Поэтому я буду есть досыта!
Хотя, конечно, что-то я себя слегка возбуждённей чувствую, все ощущения обострены, реакции более резки. Видимо, окружающая опасность сделала меня слегка возбуждённым. Вот я и реагирую так
