Последний вольный - Виктор Волох

— Ты не хочешь иметь меня во врагах, Курганов, — прошипел он, гася темное пламя в кулаке. — Пожалеешь, что на свет родился.

— На самом деле, нет, не хочу, — я скрестил руки на груди, с ленцой наблюдая за Горелым. — Так что давай, рожай свое предложение.

Женщина в маске молчала. Она стояла на полшага позади своего цербера, позволяя ему гавкать. Но она смотрела на меня. Сквозь прорези венецианской маски её глаза сверлили меня. У меня возникло паскудное, тягучее чувство, что она меня узнала. И не просто узнала — она меня ненавидела. Почему — я понятия не имел, но от этого взгляда у меня зачесались старые шрамы.

— Хорошо, — произнес Горелый, и его голос упал до делового тона. — Я куплю девку.

Я почувствовал, как рука Леси в моем локте окаменела.

— Серьезно? — я приподнял бровь.

— Не ломайся, — прорычал он. — Ты же наемник. Продай её. Рыночная цена плюс надбавка за молчание. Или мы заберем её бесплатно. Вместе с твоей шкурой.

Я смотрел на Горелого. Леся всё еще сжимала мою руку так, что, кажется, нарушила кровообращение, и я чувствовал, как её бьет дрожь. Я стоял, не отвечая, отсчитывая секунды в уме.

— Ну? — поторопил Горелый.

— Она не товар, — сказал я спокойно. — И, честно говоря, меня не интересует ни одно предложение, которое может вылезти из твоего рта.

Горелый уставился на меня, не веря ушам.

— Ты же сказал…

— О, я просто тянул время. Развлекался.

Горелый застыл ровно на две секунды, переваривая оскорбление. А потом его глаза вспыхнули безумной яростью. Планка упала. В его зрачках реально занялось пламя — не метафорическое, а настоящее, багровое пламя Пекла. Радужки налились кровью. Воздух вокруг него раскалился, запахло серой. Он шагнул вперед, вскидывая руку для удара, который должен был превратить нас в факелы.

— Добрый вечер, — раздался спокойный, бархатный голос сбоку. — Прошу внимания.

Голос был негромким, но он погасил напряжение. Пламя в руке Горелого дрогнуло.

Мужчина, подошедший к нам, был одет в черный костюм безупречного кроя и белоснежную рубашку с небрежно расстегнутым воротом. Никаких галстуков, никакой вычурности. Темные волосы, гладкое, словно отполированное лицо политика или успешного лоббиста.

На вид ему было не больше тридцати, но в его походке, в том, как он держал голову, сквозила такая тяжелая, давящая уверенность, какая бывает только у существ, разменявших не первую сотню лет. Брюнетка в кроваво-красном платье следовала за ним на почтительном расстоянии в два шага, опустив глаза в пол, как покорная тень.

Я сразу понял, кто это. Тот самый Михаил.

Едва Горелый увидел его, пламя на его руке погасло. Он и женщина в маске выпрямились, как солдаты перед генералом.

— Мастер Варламов, — произнесла женщина.

Снова её голос показался мне до боли знакомым, но сейчас меня поразила внезапная осторожность, которая в нем зазвучала. Горелый даже рефлекторно склонил бычью голову, прежде чем вспомнил, где находится, и одернул себя.

С тех пор как Лиза упомянула имя «Михаил» у арки, оно не давало мне покоя. Увидев реакцию Горелого, я окончательно сложил два и два. Это было то самое имя, которым я прикрылся вчера в парке, чтобы спасти наши шкуры. Мой блеф оказался пророческим. Просто намек на то, что я могу быть человеком Варламова, заставил Горелого поджать хвост. И это вызывало очень тревожные звоночки. Единственные люди, которым отморозки вроде Горелого выказывают такое собачье почтение — это Темные иерархи высшего ранга. Те, кто стоит над законом.

— Горелый, Диана, — произнес Варламов. Его голос был культурным, бархатным, приятным на слух, как музыка на похоронах. — Я вижу, Хазада с вами нет. Возникли трудности?

— Никаких, — осторожно ответила женщина, которую он назвал Дианой. Она стояла совершенно неподвижно, боясь сделать лишний вдох. — Никаких проблем, Мастер.

— Отрадно слышать. Я только что беседовал с боярином Трофимовым о… перспективах нашего членства в Совете. Переговоры продвигаются весьма конструктивно. Было бы… крайне неудобно, если бы в такой деликатный момент случился публичный дебош с применением боевой магии.

Его темные, спокойные глаза остановились на двух убийцах. В этом взгляде не было гнева, только обещание последствий.

После долгой, тяжелой паузы Горелый кивнул.

— Принято, — выдавил он, не в силах полностью скрыть сдавленное рычание в горле.

— Великолепно. У меня есть тема для разговора с господином Кургановым. Вы свободны.

Горелый метнул на меня и Лесю взгляд, полный яда, которым можно было бы отравить водозабор Москвы, а затем, удивительное дело — подчинился. Развернулся на каблуках и вместе с Далией растворился в толпе. Я почувствовал, как пальцы Леси судорожно сжались на моем локте, а потом она, видимо осознав это, резко разжала хватку.

Лиза всё это время жалась к колонне, стараясь слиться с мрамором; теперь Варламов перевел взгляд на неё.

— Лиза. Кажется, я просил тебя передать господину Курганову мое приглашение?

Лиза облизнула губы, и её идеальное лицо исказилось маской ужаса.

— Эм… Я…

Варламов лишь один раз коротко кивнул.

— Мы обсудим твою эффективность позже. Дома.

С лица Лизы схлынула вся краска, она стала белее мела. В её глазах читался приговор, но Варламов уже потерял к ней интерес и повернулся к нам.

— Курганов, я полагаю? А я Варламов. Если у вас найдется минутка, нам нужно кое-что обсудить.

Он скользнул взглядом поверх моего плеча на Лесю.

— Приватно.

Я всё еще не знал наверняка, кто этот человек, но все мои инстинкты орали сиреной, что он — очень плохие новости. Хуже Левашова. Хуже Горелого. Это был кукловод.

— При всем моем… уважении к вашей репутации, господин Варламов, — произнес я, стараясь держать голос ровным, — я не думаю, что это разумно. Прямо сейчас.

Он чуть приподнял бровь.

— И почему же?

Потому что у меня уже было одно приватное интервью сегодня с магом, который держал за моей спиной невидимого убийцу, и на одну ночь этого дерьма с меня достаточно.

— Учитывая обстоятельства и компанию, которую вы держите на поводке, — я кивнул в сторону, куда ушел Горелый, — я не думаю, что для моего здоровья будет полезно, если меня увидят уходящим с вами в темную комнату.

— Действительно, — протянул Варламов.

Он изучал меня, слегка склонив голову. За его спиной Лиза и та вторая, в красном, нервно ловили каждое его движение. Я чувствовал, как линии будущего вокруг нас натягиваются и вибрируют, готовые лопнуть.

Затем внезапно буря в линиях вероятности улеглась. Шторм прошел мимо.

— Что ж, тогда отложим нашу дискуссию до более благоприятного момента, — Варламов улыбнулся одними губами,