Биение истинного сердца - Айя Кот
— Да. — Есения кивает, не собираясь отрицать очевидного.
Напряжение на кухне растёт. Кира — сильный фамильяр, чувствительный, как и многие высшие существа и маги. Более того, ответы на все её вопросы уже есть в пространстве, нужно только голову повернуть и рассмотреть их. Только вот ни она, ни Пётр Алексеевич, ни даже Князев не хотят смотреть правде в глаза. Не хотят слышать эти ответы, ведь пока они не озвучены, всегда есть шанс, что сказка — просто сказка, а реальность проще и понятнее, чем есть на самом деле. Однако ещё буквально неделя, максимум две, и остальные маги начнут чувствовать что-то неладное. И вот тогда…
Всемирные конфликты никогда не возникают на пустом месте. Как и катастрофы. Всегда сначала копится напряжение. Не важно, какое именно. Злость, радость, непонимание, даже бессилие — это всё энергия, которая концентрируется. И чем больше магов, существ и людей ощущают этот дискомфорт, тем сильнее всплеск после. Аффект. Любая, даже самая невинная информация, начнёт восприниматься как что-то крайне враждебное, от которого срочно нужно избавиться. Сбросить с себя весь тот накопленный груз. А уж если появляется что-то неизвестное, непонятное, потенциально сильнее, то тут даже вариантов не возникает. Убить. Уничтожить. Разобрать на атомы. Если, конечно же, не получится поработить.
— Он Тёмный. — Кира произносит это на выдохе, каким-то обречённым шёпотом.
— Что? — Есения замирает, занеся нож над очередной картофелиной.
Она не удивлена, но и прямо выкладывать всю правду на блюдечке не хочет. Ещё не время. Арсений не знает, что делать со своей силой, Есения всё ещё слаба, а Пётр Алексеевич не готов услышать реальность. Не примет. Сочтёт за очередную сказку. Его это будет злить, и он начнёт давить совсем не туда, куда следует. Запутается ещё сильнее, подключит Тёмных, и очередная попытка провалится…
Есения уже проваливалась. Так много раз, что очередной провал просто добавится в копилку к остальным. Опять больно, опять пусто, опять страшно, что этот раз станет действительно последним. А потом придётся вновь просыпаться. Вновь искать дорогу, вновь преодолевать, вновь видеть неузнавание в знакомых глазах. Есения почти привыкла. И вот это пугало. Самое страшное — смириться с безысходностью. Опустить руки, сдаться. Похоронить мечту, а вместе с ней и себя…
— Знаешь… — Кира мнётся, размышляя, стоит ли об этом говорить. — Мы с Петей долго ломали голову над Арсением. Потенциал в нём виден, но он его не чувствует, силу от других не принимает. От Света не принимает. С Тёмными не экспериментировали. Думали, что он с редкой аномалией, как тот маг под Винетой. Но ведь есть и те, кто просто сильнее расположен к Тьме, у кого душа к ним обращена, хоть и пытаются смотреть на Свет. И такие маги, естественно, не смогут принимать Светлую энергию, ведь сама душа обращена в другую сторону. И ты говорила, когда следила за Арсением в офисе Тёмных, что не Светлая…
Кира замолкает и отворачивается обратно к плите. Вывод — логичен, внутри — бессилие, ведь удерживать того, кто душой в другую сторону смотрит, глупо и бесполезно, но Арсения они отдавать Тьме не хотят, как и лишать сил или убивать, что случается гораздо чаще при обнаружении таких магов в своих рядах.
Варварство в чистом виде. Тёмные души в Светлых рядах нужно лечить, а не лишать сил. Светлые же души, случайно затесавшиеся в Тёмные, наоборот, необходимо холить и лелеять, чтобы они поддерживали Тьму, как бы странно это не звучало. Одно без другого ведь не может существовать, это очевидно. А маги — перепуганные варвары, которым проще избавиться, чем поверить в то, что Тьма в душе может быть куда вернее искреннего Света. А Свет способен на пакости похлеще истинных Тёмных…
— Но я не сказала, что Тёмная. — Есения вздыхает, откладывая нож. Вот теперь можно немного разжевать. — Ты — Светлая. Пётр Алексеевич — Светлый. С самого рождения вы видели больше света, чем тьмы. И даже вас можно подпитать Тёмной энергией, но усваиваться она будет крайне плохо. Это как людям с непереносимостью лактозы дать цельного молока. Оно войдёт, начнёт усваиваться, вступит в конфликт и выйдет. В моменте вы даже сможете использовать Тёмную силу. То же самое случится, если Князева накачать Светлой энергией. Некомфортно, не уляжется, но если её взять и тут же выплеснуть через заклинание, то сработает. Мы же с Арсением амбимагичны.
— Амби… — Кира оборачивается, хмурясь. — Что?
— Амбимагичны. Нам без разницы, какую энергию усваивать. Мы одновременно и Свет, и Тьма, но ни Светом, ни Тьмой не являемся. Универсальные маги, если так проще.
— Никогда не слышала… — Кира выключает плиту и садится на стул.
— Слышала. — Есения вновь берётся за картошку. Пора бы уже с ней заканчивать. — И видела. Просто не обращала внимания. А Арсений энергию не принимает, потому что ему просто некуда. И так с избытком внутри плещется. И его резкий скачок этому доказательство. Вы же не удивляетесь, когда в кастрюлю влезает определённое количество воды, и не пытаетесь налить с горкой. А если и попытаетесь, то не будете считать кастрюлю неправильной, когда из неё польётся через край.
Есения режет картошку, стараясь не слишком погружаться в процесс переработки информации Кирой. Укладывает, осознаёт, складывает, и натыкается на новые бреши, которые так и тянет заполнить кусочками, чтобы увидеть полную картину. И сейчас ей явно не хватает ответов на вопрос, почему тогда под Винетой Петя не смог подпитать Арсения. Есении даже смотреть на неё не обязательно, чтобы почувствовать, что вот-вот вопрос будет озвучен, ибо интерес всё же победит…
— А под Винетой?
— Под Винетой постарался Князев. — Есения морщится. — Помнишь, чем там дело кончилось?
— После смерти того мага… — Кира задумчиво закусывает губу. — Вмешались Судьи из-за многочисленных нарушений Кодекса. Велели отозвать всех магов с поля боя. Были допросы, виновных казнили и… Всё.
— У одного мага случайно оказался при себе «лучик». — Есения грустно ухмыляется. — Крохотный кристаллик с милым названием. Отдашь своему раненому бойцу, и он за считанные секунды полностью восстановится. Всунешь чужому — он моментально выжжет свои силы.
— Их же все уничтожили… — Кира в шоке распахивает глаза.
— Их же ещё штук пятнадцать по частным коллекциям запрятано. — Есения
