Биение истинного сердца - Айя Кот

— Это при условиях, что я никуда за это время не вляпаюсь. — Есения криво улыбается и берёт ложку.

— Недооцениваешь, Арсений. — Пётр Алексеевич качает головой. — А ты, Есения, никуда не пойдёшь.

— Остановите? — Есения с вызовом вскидывает брови.

— Если бы ты действительно хотела уйти, то не сидела бы сейчас здесь.

— Пусть будет по-вашему. — Есения усмехается, набирая кашу. — Арсения хотя бы оставите? Или мне, как пленнице, не положено?

Главный офис Стражей Тьмы. Рабочее утро. Кабинет Князева.

— Это что? — Влад без какого-либо интереса скользит взглядом по фамильярше, закованной в ошейник.

— Фамильярша, Владислав Владимирович. — Птахов сжимает в ладони цепь, которая тянется от ошейника. — Та, которую вы просили найти.

— Прям та самая?

Влад изображает на лице удивление, внутри умирая от скуки. Птахов — плоский. Типичный Тёмный. Алчный, подлый, скользкий. Внешне пытается казаться крутым, а внутри пустышка. Он даже вот это вот всё творит не ради душевного удовольствия, а потому что так надо. И фамильяршу эту притащил не из искреннего желания остаться на своём месте, а лишь для того, чтобы его по головке погладили, да потому, что надо не дать коллеге вырасти.

— Да. — Птахов кивает и расстёгивает ошейник. — Позвольте показать?

Влад лениво машет рукой, разрешая этот спектакль. Вот Куликов у Светлых хорош. От души делает. За Тернитасовым вон примчался не из-за того, что так положено Свету, а потому, что самому будет хорошо и спокойно, если коллеги окажутся в безопасности. Жаль, не удалось когда-то забрать себе. Зато есть Орехов. Слабее Птахова, конечно, но, возможно, удастся немного подтянуть. Возможно, даже силами притащенной фамильярши. Интересно, способен ли Орехов на незаконные ритуалы? Кодексом запрещено, конечно, но Птахов притащил совсем ничейную зверушку. Ни временной, ни постоянной регистрации. Никто и не узнает, что жила когда-то на свете такая фамильярша, если никто не проговорится.

— Птахов. — Влад качает головой. Нельзя думать о тех ритуалах. Слишком много ушей вокруг. — Ты хочешь сказать, что вот это полудохлое создание, — он указывает пальцем на достаточно большую гладкошёрстную кошку с проплешинами, — и есть та фамильярша, за которой вы гонялись?

— Ну так… Потрепали её как могли…

— И это именно она отправила моих сотрудников в госпиталь и закошмарила их до такой степени, что те отказывались идти её разыскивать. — Влад со вселенской скукой на лице смотрит на кивающего Птахова. — Хорошо. Отправь её в подвалы, а сам иди и отдохни. Завтра предстоит тяжёлый день.

Главный офис Стражей Света. Кабинет поисковых магов. Утро, плавно перетекающее в день.

Арсений плюхается за свой стол, отодвигает шар и ложится, прикрывая глаза. Наимерзотнейшее чувство какого-то прилива и бурления магии никак не хочет его покидать, к тому же, утренний разговор с Петром Алексеевичем и Есенией окончательно выбил почву из-под ног.

Арсений чувствовал себя пятым колесом в этой вакханалии. Ленточкой на руле, тележкой, которую привязали к огромному вагону, коробкой с хламом где-то на антресоли, чем-то абсолютно бесполезным в данный момент, но вдруг когда-то пригодится, поэтому пусть полежит. Арсений честно не понимал, какая роль ему во всём этом отведена и почему Есения попросила оставить именно его, хотя сама же сказала, что восстановилась достаточно для того, чтобы дальше самостоятельно напитаться окружающей энергией. Да, ладно, с ним, возможно, это будет чуть быстрее, но Арсений же слабый! В нём нет столько энергии, сколько необходимо этой кошке.

С мучительным вздохом Арсений отрывается от стола и возвращает шар на место. Пётр Алексеевич сказал работать, несмотря ни на что. Закончить по-быстрому с иголкой, сходить до Серёжи отметиться, и приступать к поиску магов. А вечером Арсению предстояло вернуться не в свою квартиру, а во временную. В том же доме и подъезде, где жил Пётр Алексеевич, но на первом этаже. Для безопасности, как он сказал. И Есения там будет. Последнее, если честно, вызывало желание переехать жить в офис. Ну а что? Где поспать есть, кормят тут неплохо, на работу не опоздаешь, неловкости из-за незнания, как вести себя с фамильяром, не испытаешь, вопросов новых в голове не появится…

Арсений достаёт из ящика коробку с браслетами и кольцами и ставит её на стол. Любимые так и остались в офисе Тьмы. Жаль, конечно. Арсений к ним привык. А ещё он привык не влипать во что-то непонятное. Особенно, когда это связано с начальством. Он, разумеется, уважал и восхищался главой Света, но, как и большинство сотрудников, предпочитал начальству на глаза не попадаться. Проще ведь заниматься отведённым делом. Да, бывает надоедает. Зато вот таких вот ситуаций, когда не знаешь, что делать и как на всё реагировать, не случается. В рутине определённо есть свой шарм.

Надев выбранные амулеты, Арсений морщится от странного покалывания и подкатывающей тошноты. Магия внутри словно взбунтовалась и решила поиграть органами в футбол. Она уже не просто перетекала. Она распирала, что-то выкручивала, сдавливала, болезненно пробегала по всему телу и иголками впивалась в кожу в местах касания амулетов. Мало что понимая, но решая не рисковать, Арсений снимает с себя браслеты с кольцами, кидает на стол и смотрит на них сквозь подпространство. Мало ли Тёмные, что заполонили офис, решили напакостить немного. Но кроме своих заклинаний, весьма кривых, между прочим, Арсений на амулетах ничего не обнаружил. Зато нашёл бреши и неточности на кольцах с браслетами. Энергия, окутывающая амулеты, местами отсутствовала, а местами отливала чем-то нехорошим, обещая носителю лёгкое недомогание, сонливость, потливость и нервозность.

Хмурясь, Арсений сгребает всё обратно в коробку и убирает в ящик. Ну их. Скорее всего Тёмные действительно приложили к этому руки, а Арсений слишком слаб, чтобы видеть их воздействие. Да и бреши эти скорее всего просто прикол подпространства. Он двигает поближе хрустальный шар и выдыхает, собираясь продолжить крайне увлекательное разглядывание пустыни. Под внимательным взглядом на гладкой поверхности появляются очертания планеты. Арсений словно из космоса летит всё ближе и ближе, пока не оказывается над бесконечной пустыней. Ещё секунда и он в том квадрате, на котором остановился. Если приглядеться, то можно рассмотреть каждую песчинку. И залипнуть на них можно, поэтому Арсений мысленно настраивается на образ иголки. Крохотный артефакт, слегка раздвоенный с одной стороны, а с другой острый, как медицинская игла.