Извилистый путь - Алекс Ключевской
— А теперь послушай меня очень внимательно, — прошипел Ромка, и я заметил, как в комнате воцарилась просто идеальная тишина. — Если с её головы упадёт хотя бы один волос, я сделаю всё, чтобы ты об этом жалел до конца своей оставшейся недолгой жалкой жизни. Я на твоих глазах убью твоего сына, твою новую любовницу, а потом и тебя, когда пойму, что ты смог заслужить себе смерть.
— Что, и собаку мою убьёшь? — ехидно поинтересовался Гоша.
— Нет, зачем, — Ромка немного повысил голос, который сейчас звенел от переполнявших его эмоций. — Я её заберу себе. Я животных никогда не убиваю. Так где она?
— Я погляжу, что к двадцати одному году у моего щенка наконец-то начали прорезываться зубки?
— Гоша, следи за языком, — проговорил я громко, так, чтобы Гаранин меня услышал, прекрасно видя, что Ромка едва держит себя в руках. Нужно было прекращать этот бессмысленный диалог, но сделать это нужно было на наших условиях.
Воцарилась тишина. Георгий молчал почти минуту, я уже было подумал, что он бросил трубку, и только едва слышное сопение не давало усомниться в том, что он всё ещё с нами.
— Эта мелкая дрянь сейчас рядом с тобой? — наконец, прекратив ехидничать, серьёзно поинтересовался Гаранин-старший. — И я так понимаю, он всё слышит, — не дождавшись ответа, он добавил: — А теперь послушайте меня, оба. Сегодня действительно самый лучший день в моей жизни за последние пару лет. Я даже достану бутылку самого дорогого шампанского и отпраздную это событие, не забыв помолиться всем богам, чтобы живой эта кудрявая тварь к вам не вернулась. Но, к сожалению, ко всему, что у вас там творится, я не имею никакого отношения! Слышишь, Наумов, я здесь ни при чём! — и в трубке раздались короткие гудки, а Ромка, отключившись, повернулся, удивлённо глядя на меня.
— И что это сейчас было? — напряжённо спросил он, разглядывая меня, словно впервые увидел.
— Ну, скажем так, Георгий любит меня даже чуть больше своего родного сына, то есть тебя, и Ванды вместе взятых. Просто обожает, — я усмехнулся, похлопав Ромку по плечу. — У нас с ним очень сложные отношения, основанные на бизнесе. Так уж получилось, что наши взгляды по некоторым вопросам часто не совпадают. Я даже пару раз практически полностью его обанкротил. Правда, до конца дело ни разу не довёл. Теперь жалею.
— Ага, то есть в том, что он почти меня разорил, виноват ты? — прищурился Рома, начиная постепенно расслабляться.
— Скорее всего, да, — я развёл руками. — Но он бы и без моего вмешательства запустил бы руку в твой карман. Рома, похищение Ванды — это не дело рук твоего отца. Начальник моей службы безопасности отчитывается раз в несколько дней о каждом шаге Гоши. И в последнее время Прохоров сообщает, что он ведёт себя тихо, почти идеально. Настолько, что Максим Николаевич почти заскучал. Никаких подозрительных встреч, звонков и переводов средств, — добавил я, разглядывая улицу за окном, как недавно Ромка. А ведь это было бы так просто, если бы этот идиот был причастен к пропаже Ванды.
— Ты следишь за моим отцом? — нахмурился Гаранин, вновь окидывая взглядом разгромленную комнату.
— Ты сам недавно говорил, что я, как глава твоего Рода, должен о тебе заботиться. Как умею, так и забочусь, — ответил я, даже не поворачиваясь к нему. Не говорить же, что слежка за старшим Гараниным никакого отношения к Ромке не имеет. Это дела СБ, а не наше семейное, так сказать.
— Допустим, я тебе поверю, — задумчиво проговорил Рома. — А знаешь, мне сейчас даже немного полегчало после этого разговора. Я впервые смог дать ему отпор, — на грани слышимости произнёс он так, чтобы услышать его смог только я.
— В каких отношениях вы состоите с госпожой Вишневецкой? — подал голос всё ещё крутившийся возле нас Алферов.
— Я должен ему отвечать? — прямо спросил у меня Ромка.
— Нет. Если господин главный следователь будет настаивать на твоём допросе, то позвони Гомельскому, пусть он организует тебе адвоката, — ответил я, рассеянно взглянув на Алферова. Он только зубами скрипнул и сжал кулаки, прожигая главу второй Гильдии неприязненным взглядом.
У него зазвонил телефон. Алферов довольно долго смотрел на дисплей с ещё большей неприязнью, чем до этого на Ромку. Но отвечать было нужно, и он поднёс трубку к уху. Послушав пару минут, следователь отключился и, положив телефон в карман своего пальто, повернулся к своим людям.
— Уходим. Это дело взял под личный контроль Громов. Нас отстранили, — громко произнёс он и, махнув рукой, вышел из гостиничного номера, пропуская к нам бригаду Службы Безопасности, которая только что добралась до места.
— Её похитили из-за меня, — ровно проговорил Рома, когда все сотрудники полиции покинули место преступления.
— Ты этого знать не можешь. И частенько себя переоцениваешь, — к нам подошёл Егор, держась рукой за голову. — Всё очень неоднозначно. Любой расклад даёт максимум пятьдесят процентов. Конечно, дело осложняется тем, что на вас невозможно раскинуть карту вероятностей.
— Да, только случилось это ровно тогда, когда я вернулся в Москву после длительного отсутствия, — сложил на груди руки Гаранин.
