Оборотни Аррет. Когда рушатся стены - Анастасия Максименко
— Он тебе изменил, — выдала Лери. — Изменил, да? Вот кобель!
— Что? Нет! Никаких измен.
— Ты узнала, что у него есть тайный ребенок?
— Нет! Нет у Адриана никаких детей, ни тайных, ни явных. И вообще, если даже и были бы, против я бы точно не была.
— Да ты святая. Ладно. Хм. Тогда что?
— А я знаю! — кровожадно-радостно улыбнулась Аленка. — Он тебя, архарья его морда, бросил, так? Валерия, тащи наливку, будем горевать.
— Мы женаты, девочки. Он не может меня бросить, так что наливка отменяется.
Даже жаль, с одной стороны. Это я про наливку.
— Постой, может быть, еще не отменяется. Так, Ульяна. Он, скотина такая, подал на развод?
— Да нет же. Между нами все в порядке, за исключением недомолвок, но что-то определенно случилось.
— Недомолвки – это плохо, — серьезно кивнула Аленка.
— Что будешь делать?
— Не знаю пока, — нахмурилась. А что я могла? Ну, кроме как долбиться «головой» в одну стену и, собственно, ничего.
На секунду прикрыв ресницы, стиснула кулаки и решительно направилась в сторону выхода.
— Эй, подруга, ты куда это? — донесся мне в спину изумленный голос Лери.
— Разборки устраивать, явно.
— Так нет же причины.
— Есть же, только она не знает какая. А если взаправду нет, то найдет!
— Работать я, — буркнула, ладонью толкая дверь. — Работать.
— Так у нас пара через сорок минут! Какая работа?!
— Успею.
Лучше занять голову и руки артефактами для друзей, чем забивать ее ненужными домыслами. Но, тем не менее, на душе у меня скреблись кошки, а в мыслях ― куча догадок, одна другой краше. Да уж. Адриан, будто первый год замуж вышел, знает ведь, что ведьме что-то недоговаривать ― себе беду наворачивать, ну, ничего. Если трезво поразмыслить, лис не стал бы просто так морочить мне голову, а значит, значит, что-то на самом деле случилось из ряда вон. Вот только что? Эх, скорей бы вечер. И главное, за время ожидания сумерек – с ума не сойти.
Глава 9
Глава 9. Серпентенс
Адриан
За пятнадцать минут до начала интригующей весь курс и меня особенно лекции перед моим лицом возник огненный вестник, сухим тоном оповестил, что студента Фоксайра немедля желает видеть куратор, и рассыпался искрами. Примерно предполагая, что конкретно понадобилось Эрасмусу Шедаю, захватил с собой сумку с тетрадями и направился на выход, в дверях сталкиваясь с Гелденом. Сосед хмуро спросил:
— Тебе тоже пришел вестник от куратора?
Утвердительно кивнул.
— Ясно. Идем вместе?
— Давай.
— Интересно, что Шедаю от нас нужно. Как думаешь, он всю группу собрал?
— Понятия не имею, но скорей всего так и есть.
Когда мы подходили к кабинету архара, Ден автоматически получил ответ на свой вопрос. Однокурсники толпились в узком коридоре, тихо переговаривались между собой, выстраивали догадки, теории, тем самым создавая низкий гул. Дверь кабинета открылась, и из него вышел куратор. Сурово оглядев притихнувших архаров, он заговорил:
— Студенты, буду краток. Думается мне, всем вам известно о новом предмете и также о новом его ведущем архпрейме.
— Ага.
— Это женщина!
— Вот умора. До сих пор поверить в это не могу.
— Почему это она архпрейм?! Что за бред, даже в расписании она простой преподаватель с улицы!
— Мы все умрем…
Все разом стихли и с недоумением покосились на худощавого брюнета в очках, ляпнувшего такую «глупость», грянул хохот, прерванный окриком куратора:
— Тишина! Отставить разговоры и веселье! Так вот, довожу до вашего ума: издевательства, любого характера шутки, смех и все прочее, что может повлиять на решение архпрейма Форенсо вести учебную деятельности в АрхиО и обучать вас, балбесов, в дальнейшем будут строго наказаны без поблажек! Это ясно?
В ответ – гробовая тишина, сотканная из стойкого недоумения и возмущения.
— Так точно, арх Шедай, — ответил я.
Эрасмус выгнул бровь.
— Что, только Фоксайру понятны мои слова? Остальные отъели мозги в столовой и разучились понимать архианский? — и рявкнул так, что слегка заложило уши, многие присели: — Не слышу ответов!
— Но, куратор, как же так?
— Это… несправедливо!
— Она же слабая женщина, еще надо выяснить, каким местом этот «преподаватель» заслужил право даже просто находиться на территории АрхиО. Какой с нее архпрейм?!
Щелкнув клыками, сжал ладони в кулаки, игнорируя сочащуюся из израненных ладоней кровь, прикрыл ресницы, уговаривая себя и бесившегося под кожей зверя держаться и в то же время запоминая каждого говоруна.
— Закрыли рты! Так, если словами до вас не доходит, по одному в мой кабинет в порядке очереди. А первым будет… Фоксайр.
— Ну, вот…
— Вонз, не мог промолчать?
— Я молчал!
— Ага, как же!
С каменным лицом прошел мимо студентов и Шедая. Куратор, прежде чем закрыть дверь кабинета, холодно отрезал:
— Ни звука! И да, Форенсо действительно не официальный архпрейм, но относиться вы обязаны к ней так же почтительно, как к другим преймам, я доходчиво сейчас объяснил?
— Да, куратор. Так точно, куратор, — послышалось совсем вялое.
Арх обошел застывшего на пороге меня, в молчании уселся за стол, открыл ящик и достал из него черную тетрадь, раскрыл ту на середине, от руки черканул в ней что-то и, перевернув от себя, положил на поверхность и поманил меня.
— Подойти, Адриан, — впервые на моей памяти Шедай назвал меня по имени, но тогда я не особо обратил на это внимание. — Илус с собой?
— Да, — ответил отрывисто.
— Хорошо. Начертай деферс на левой ладони, и свободен. Но прежде, — двумя пальцами он достал из нагрудного кармана черный платок и, встряхнув его, бросил мне:
— Перевяжи руку. И держи свои повадки при себе, будь добр, — раздраженно закончил арх.
Дернув уголком рта, без возражений завязал к тому времени зажившую ладонь.
— Спасибо, но не стоило. Ран уже почти нет.
Шедай проигнорировал мой ответ, подвинул тетрадь:
— Быстрее, Фоксайр, не трать время.
Опустил взгляд на листы тетради с черно-белым изображением, затем метнул удивленный на
