Адепт теней. (Не)случайная встреча - Римма Кульгильдина

Дождь, то затихал совсем, то усиливался. Я достала из сумки второе яблоко и откусила почти половину. Пытаясь прожевать большой кусок, отвернулась от дороги. Мне нужно было переждать дождь, понять, где находится кладбище, и пойти в ту сторону. Видимо, пешком. Вместе с психованным Виктором у меня пропала возможность передвигаться по этому миру с относительным комфортом, да и связаться с кем-либо я тоже не могла. Или выяснить, в какой стороне кофейня, и отправиться туда, чтобы попросить себе нового сопровождающего. Объяснив, что этот оказался хлипким. Я тяжело вздохнула. Ладно. Сначала спокойно доем яблоко. Потом решу что делать.

Дождь уютно крапал, навевая лирические мысли. Что-то вроде: «В дожде можно спрятать свои слёзы». Или: «Дождь приносит запах неба». Яблоко плебейски хрустело за ушами. Я смотрела себе под ноги, и внезапно перед моим носом появился бумажный стаканчик. Коричневый стаканчик, белая нелепая крышка. Из небольшого отверстия струился слабый дымок. Я медленно подняла глаза, перестав жевать. Рука, держащая подношение, по самую кисть закрыта чёрной тканью, манжеты рубашки плотно застёгнуты. Мокрые плечи. Спокойное лицо, и чёлка всё так же занавешивает глаза.

— Я походил. И решил, что нам необходим кофе, — Виктор отсалютовал мне таким же стаканчиком.

— Што там? — прошепелявила я, стараясь спешно дожевать откушенный кусок и забирая свой напиток.

— Кофе, — ещё раз лаконично сказал он.

Кудесник бесцеремонно вытащил из моих пальцев остатки яблока и смачно откусил огромный кусок.

— Ш малаком.

Я кивнула.

Кофе оказался вкусный и правильно горячий, как раз то, что надо. Проглотив яблоко, я высушила Кудеснику одежду. Он никак не отреагировал. Продолжал смотреть в стену, где остался след от моего удара. Прихлёбывал кофе и молчал.

Дождь почти закончился.

— Я перестарался, — произнёс Кудесник, допивая кофе и сминая в кулаке хлипкий стакан. — Вместе со щитом внешним снял защиту внутреннюю. Практики давно не было.

Он склонил голову.

Я продолжала пить кофе маленькими глотками. Хотелось сесть или прислониться уже к стене, а не просто по-идиотски стоять посреди переулка. Я не понимала, что ответить на такое признание. Хорошо, что я его не убила.

— Почему тебя разжаловали из Судей?

Кудесник фыркнул и швырнул смятый стаканчик. Я проследила траекторию полёта бумажного комка и спалила его на подлёте к луже. Не надо мусорить.

— Я подставил истинного вампира.

— В каком смысле? — я невольно отошла от него на пару шагов, прикрыв рот ладонью.

Виктор тут же оказался под редкими каплями дождя и поёжился.

— Совет кланов делится на две… палаты… так, что ли, сказать. Старейшины, они на виду. И младшие члены Совета, которые, собственно, и управляют Многомирьем.

— Я знаю, — сказала я, возвращаясь к Виктору и снова накрывая его своим магическим зонтом.

— Я не знал, — Кудесник скрестил на груди руки и стал мягко перекатываться с пятки на носок. — Я даже предположить не мог, что безбашенный и постоянно влипающий в любые авантюры вампир может быть младшим членом Совета кланов. Я просто пришёл и рассказал ему о проблеме, что мучает меня уже много лет, а оказалось, что втянул его в опасное расследование. Он мог погибнуть. Пропасть. На меня за это взъелись все, и старейшины надавили, настояли и лишили должности. Хорошо, хоть не убили. Кое-кто этого хотел.

— Я видела мантию в шкафу, когда переодевалась.

Кудесник несколько раз задумчиво кивнул.

— Да. Эмиль практически живёт здесь.

Мы опять погрузились в молчание. Дождь закончился, и я свернула ненужный уже купол. Меня разбирало любопытство. Во что мог втянуть Кудесник вампира, что получил в итоге такое жестокое наказание? Я искоса посмотрела на Виктора, прикусив губу и не решаясь задать вопрос. Он так же стоял, глядя себе под ноги. Тучи медленно развеялись, и солнце снова вышло на небесную сцену. Я всё же решилась спросить и уже открыла рот, но Кудесник мягко улыбнулся и, не глядя на меня, сказал:

— Не расскажу.

Я захлопнула рот. Вампиры его побери, теперь он считывает мои эмоции!

— Не запирайся, пожалуйста. Моё тело воспринимает экранирующий щит как ложь. А от вранья мне становится больно. Это цена за должность Судьи. Вампиры во всём любят самые простые решения. Я, оказывается, довольно долго могу переносить эту фоновую боль и даже не сильно её отслеживаю, если она постоянная. Но в критической ситуации она выйдет на первый план, и я не смогу тебя защитить.

«Что мне за это будет?» — тут же захотелось воскликнуть, но я понимала — слишком детское поведение.

Кудесник тихо засмеялся и поднял раскрытые ладони:

— Обещаю, что не буду лезть тебе в голову. Честно!

— Как это, интересно, у тебя получится? — проворчала я, пытаясь скрыть смущение.

Виктор пожал плечами.

— Как-нибудь.

Мы снова замолчали. Нужно заканчивать это «вечер лирических признаний» и возвращаться к работе. Но я всё никак не могла подобрать слова, а Кудесник не помогал. Я поправила тонкие лямки сарафана, разгладила нежные складки на подоле. Достала и снова положила в сумку бумаги по нашему делу. Конечно, мне было неприятно от мыслей, что теперь мой напарник будет в курсе всего, что происходит у меня на душе, но заставлять его терпеть боль… Не знаю. В том, что он не выдумал причину, я была уверена. Он много лет прослужил Судьёй, а они очень быстро перестают говорить неправду. Теперь я знаю почему. Боль от своей или чужой лжи довольно мощный стимул. Вампиры действительно любят простые решения.

— Нам нужно вернуться в склеп, — наконец-то решила я продолджить расследование. — Думаю, наша девушка там.

Кудесник без слов достал телефон и вызвал такси. Потом развернулся и медленно пошёл к проезжей части. Я — за ним.

Мы оба не проронили ни слова до самого кладбища. Меня мучило чувство неловкости, а Кудесник… просто спал. Или не спал, а только делал вид. Как только мы сели в такси, он чуть сполз по сиденью, твёрдо упёрся ногами в пол, скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Всю дорогу до скорбного имущества вампиров мы тоже молчали. Он шёл впереди, я за ним, точно так же, как и утром.

Выйдя к обрыву, мы одновременно повернулись к склепу и застыли.

Невысокое старинное здание туманной дымкой подсвечивалось зелёным. Этот призрачный туман колыхался как студенистое желе.

— Это что за хрень! —