Когда откроются двери. Эйна возвращается - Арина Остромина
Сначала Главный Судья задавал вопросы об Эйне и о том, как она работала.
– К её работе у меня не было никаких претензий, – спокойно признала Госпожа Идела. – Она отлично справлялась. Именно поэтому я решила заключить с ней договор на пять лет. Для этого я отправила письмо в Комитет по проживанию. Я просила, чтобы ей дали разрешение на долгий срок.
Эйна заметила, что Госпожа Идела не говорит «Эйна», а только «она». Как будто ей неприятно произносить имя бывшей работницы.
– Почему вы отозвали свой запрос?
– Кухонная помощница Лива рассказала мне о связи детской помощницы с моим сыном.
Эйна вздрогнула. Даже теперь Госпожа Идела построила фразу так, чтобы избежать имён. Не только Эйны, но и Кортана!
– Лива рассказала вам, что именно она слышала?
– Да.
– Вы были абсолютно уверены, что Лива всё поняла правильно?
– Да. Что тут можно не понять! – Голос Госпожи Иделы изменился, стал раздражённым.
– Вы не допускали, что у Кортана и Эйны просто дружеские отношения?
– Какая разница! – Госпожа Идела заговорила громче. – Он ходил к ней домой! И собирался пойти снова! Мне всё равно, что они там делали! Он скомпрометировал нашу семью! – Она повернулась к зрителям и осеклась.
Эйна не ожидала, что такая холодная и сдержанная женщина выйдет из себя, да ещё при посторонних. Но Госпожа Идела быстро взяла себя в руки, хотя лицо оставалось напряжённым, а голос слегка дрожал:
– Простите. Это личное дело нашей семьи. Мне неприятно говорить об этом при всех.
Главный Судья кивнул:
– Принято. – Он отложил в сторону листок, по которому зачитывал вопросы, и взял следующий. – Вы знали, что происходит, когда житель Второй зоны отзывает такой запрос?
– Приблизительно. Знала, что после этого мне придётся искать новую детскую помощницу.
– Вы знали, что будет с Эйной, когда она лишится работы и потеряет право на проживание во Второй зоне?
– Нет. Меня это не интересовало. Пусть этим занимается Комитет по проживанию.
– Хорошо. У меня больше нет вопросов к свидетелю. Защитники ответчика, у вас есть вопросы?
– Да, Господин Главный Судья, – ответил один из защитников и повернулся к Госпоже Иделе. – Свидетель, скажите, вы знали, к чему приведут ваши действия?
– Я уже сказала: знала, что мне придётся искать новую работницу.
– Вы не поняли мой вопрос, я уточню. Вы знали, что в такой ситуации работник сразу теряет право на проживание, и у него нет в запасе времени, чтобы подать заявление о возвращении на прежнее место жительства?
– Нет, не знала! Меня это вообще не касается. У меня другая профессия, я не обязана знать, как работает Комитет по проживанию!
Защитник растерянно оглянулся и посмотрел на своего коллегу. Эйна заметила, как тот слегка пожал плечами.
– Спасибо. Вопросов больше нет.
Главный Судья посмотрел на Тревера и Винкаса:
– Защитники истца, у вас есть вопросы?
– Нет, Господин Главный Судья.
– Свидетель, вы свободны. Объявляю десятиминутный перерыв!
Судебный Регулятор вывел Госпожу Иделу из зала, и Эйна вздохнула с облегчением: больше не надо отводить глаза и прятаться за спину Винкаса. Но у неё остался важный вопрос:
– Господин Тревер, а что будет с Кортаном? Вы говорили, что Главный Судья хотел провести очную ставку! Что Кортана должны были сегодня привезти в зал суда, чтобы он встретился с матерью!
– Это не понадобилось. Главный Судья решил, что ему и так всё ясно.
– Что именно? Как вы узнали?
– Мы с ним говорили вчера. Ему было непонятно, почему Госпожа Идела сначала не поговорила с Кортаном, прежде чем отзывать запрос. Он предполагал, что это может проясниться на очной ставке. Но сегодня по её поведению он всё понял. Её на самом деле не волновало ни мнение Кортана, ни твоя дальнейшая судьба, поэтому очная ставка с Кортаном ничего не добавила бы к её словам. А с точки зрения Закона она ничего не нарушила: как она и сказала, твоим делом должен был заниматься Комитет по проживанию. В этом она права.
– А что это значит для нас? Это хорошо или плохо?
– Это хорошо! – Тревер огляделся, наклонился к Эйне и тихо сказал: – Я думаю, защитники ответчика надеялись свалить на Госпожу Иделу часть вины. Если бы из её ответов следовало, что она сама хотела причинить тебе вред, то Регулятор Стафен мог бы этим воспользоваться. Он бы утверждал, что просто выполнял волю такой уважаемой гражданки. Но у них не получилось.
– То есть они делали вид, что защищают её интересы, а на самом деле пытались свалить на неё вину? – недоверчиво спросила Эйна.
Тревер развёл руками:
– Вот так работают некоторые юристы! – Заметив, как Эйна поморщилась, он добавил: – Нет, мы с Господином Винкасом так не поступаем. Мы ведём дела честно.
– Да. Я знаю. Альфия поспрашивала кое-кого уже после того, как она меня с вами познакомила – хотела убедиться, что вам можно доверять. Она говорит, вас все очень хвалят!
– Спасибо. Но ты не расслабляйся, впереди ещё много сложностей.
Перерыв закончился, Главный Судья занял своё место за столом, наступила тишина.
– Приглашаю ответчика, главу Комитета по проживанию Господина Ригнера Четыре двести двадцать девять.
Эйна повернулась к проходу и увидела, что десятки зрителей вместе с ней ждут нового участника. Судебный Регулятор провёл к столу для дачи показаний высокого худощавого мужчину с короткими седыми волосами, яркими глазами, тонкими чертами лица. Он показался бы Эйне очень красивым, если бы она просто встретила этого человека на улице. Но здесь – зная, что он её противник в судебном деле, – она невольно почувствовала к нему неприязнь.
– Как давно вы возглавляете Комитет по проживанию? – спросил Главный Судья.
– Девять с половиной лет.
– Что входит в ваши обязанности?
– Назначаю ответственных за каждое направление работы. Проверяю их отчёты. Принимаю решения в спорных случаях.
– Какие случаи считаются спорными?
– Когда в Законе нет прямого упоминания сложившейся ситуации.
– Часто такое бывает?
– Нет. Довольно редко, несколько раз в год.
– Как вы узнаёте о таких случаях?
– Есть установленный порядок отчётности. Если регулятор встречает ситуацию, о которой не сказано в Законе, он подаёт мне заявление с пометкой «спорно», прилагает копии документов, я рассматриваю дело и принимаю решение.
– Сколько времени это занимает?
– По-разному бывает. От одного часа, если дело срочное, до нескольких
